Вениамин Каверин - Три сказки и еще одна

И всё-таки, если бы не Застенчивый Кролик, они не добрались бы до Учёного Садовода. Дело в том, что Старая Лошадь побежала к повороту не прямо, а криво (потому что в Волшебных Очках всё кривое казалось ей прямым), а потом повернула не налево, а направо. Теперь понятно, почему они сбились с дороги?

Вот тогда-то из грядок капустного поля и выглянул Кролик! Он выглянул и спрятался, а ушки остались торчать. Потом снова выглянул и спрятался, а ушки остались…Потом выглянул и спрятался в третий раз, а ушки…Но тут его окликнул Лекарь-Аптекарь.

Это был обыкновенный Кролик, отличавшийся от других, ещё более обыкновенных, тем, что никак не мог сказать одной молоденькой, только что кончившей школу Крольчихе: «Будьте моей женой».

Иногда он говорил: «Будьте...», иногда ему даже удавалось сказать: «моей», но тут он умолкал, краснея, и девушке оставалось только огорчённо шевелить ушами.

«Неизвестно, — думала она. — Может быть, он хочет сказать: "Будьте моей сестрой"?»

Опустив глазки, Кролик стоял перед Лекарем-Аптекарем и от смущения не мог выговорить ни слова.

— Ага, понятно, — добродушно сказал Лекарь-Аптекарь. — Ничего особенного. Сильнейшая застенчивость. Проходит с годами. Две капли на сахар два-три раза в день. Только не перебарщивать. У меня был случай, когда один застенчивый юноша, вроде вас, выпил сразу весь пузырёк и превратился в нахала.

И он протянул Кролику пузырёк и пипетку. Что же должен был ответить Кролик? Ну конечно: «Благодарю вас, сахара у меня, к сожалению, нет. Нельзя ли принимать ваше лекарство с капустой?» А он только открыл и закрыл рот.

— Дядя Аптекарь, — закричал Петька. — Что вы, честное слово! Откуда у него сахар? Он же кролик.

— Пожалуй, — согласился Лекарь-Аптекарь. — Но это лекарство можно принимать и с водой. Сейчас мы это сделаем. Петя, нацеди стаканчик. Ну, братец Кролик, смелее.

Кролик выпил лекарство.

— Спасибо, — сказал он чуть слышно. — Вы заблудились, — добавил он немного погромче. — К Учёному Садоводу — не направо, а налево, — сказал он обыкновенным голосом, как самый обыкновенный незастенчивый кролик. — Он живёт в зелёном домике под черепичной крышей! — заорал он, по-видимому совершенно забыв, что минуту назад от смущения не мог выговорить ни слова. — Извините, я тороплюсь.

И со всех ног он побежал искать Крольчиху, чтобы сказать ей: «Будьте моей женой».

И всё-таки они с большим трудом нашли дом Учёного Садовода. Дело в том, что дом был очень маленький и зелёный, а сад — очень большой и тоже зелёный. А найти зелёное в зелёном трудно, особенно если первое зелёное — маленькое, а второе — большое.

Но ещё труднее оказалось найти в этом большом зелёном самого Учёного Садовода. Петька обегал все дорожки, пока не наткнулся на худенького старичка в широкополой шляпе, который сидел на корточках и с озабоченным лицом прислушивался к разговору между Тюльпаном и Розой.

— Невозможно, невозможно, — говорил Тюльпан. — Подумать только, за десять дней ни одного дождя! Ты побледнела.

— В конце концов эта жара погубит нас, — отвечала Роза. — Ты просто не представляешь себе, как мне хочется пить.

— Где же твоя роса?

— Её выпили пчёлы.

Да, стояла сильная жара. Анютины глазки вот-вот готовы были закрыться навсегда, левкои лежали в обмороке, и только канны гордо подставляли солнцу свои огненно-красные крылья.

Вот почему Учёный Садовод так обрадовался, увидев за калиткой Старую Лошадь, которая, по-видимому, — он подпрыгнул от радости, — привезла целую бочку чистой прохладной воды. На передке сидел старичок в длинном зелёном пальто и широкополой шляпе.

«Ага, понимаю, — подумал Учёный Садовод. — Это новая водовозная форма».

— Добро пожаловать, — сказал он. — Вы приехали вовремя. Позвольте прежде всего поблагодарить вас от имени моего сада, который положительно умирает от жажды.

«Нет, Лекарь-Аптекарь не решится приготовить лекарство для Таниного отца, — думал Великий Завистник. — Как-никак я всё-таки часто называю его то старина, то приятель. Бывают, конечно, подлецы! К ним относишься хорошо, а они возьмут и устроят гадость. Ну, этот-то нет! Полгода до пенсии. Да и поговорил я с ним как-то ловко: и пригрозил и приласкал. А что, если всё-таки приготовит? Что, если этот Мазилка поправится? Страшно подумать!

…Бог с ним, с поясом, — думал он уныло. — Пропал и пропал. Пора мне уже отвыкать от него. Жизнь научила меня завидовать, а по природе-то я же добряк! Я готов всё отдать первому встречному. Вот сейчас, например: последнюю рубашку готов снять с себя, только бы Мазилка скончался».

С тех пор, как пояс пропал, он не читал газет. Зачем? Могут напечатать что-нибудь хорошее, а ему вредно волноваться. Могут напечатать, что награждён кто-нибудь, чего доброго, или что дела вообще идут хорошо. Нет уж, бог с ними! Но радио он иногда всё-таки слушал.

И вот однажды в последних известиях сообщили, что на днях в Большом Зале Мастеров открывается выставка. Это было бы ещё полбеды. Но на этой выставке все картины принадлежали Таниному отцу. Вот это уже была настоящая подлость! Мало того, на выставке — Великий Завистник почувствовал, что ему нечем дышать, — будет присутствовать сам художник, выздоровевший после тяжёлой болезни. Так и было сказано: «сам».

Возможно, что Великий Завистник тут же свалился бы в сильнейшем сердечном припадке, если бы не раздался звонок. Кто-то пришёл к нему, и, наскоро проглотив микстуру от зависти, Великий Завистник подошёл к двери:

— Кто там?

— Га-га.

Это был Гусь, тот самый, о котором говорили: «Хорош Гусь». Он был обманщик, но глупый, и ему удавалось обмануть только тех, кто был ещё глупее, чем он. Великий Завистник посылал его разузнать, куда убежал Лекарь-Аптекарь.

— Ах, это ты, старина? Как дела?

— Дела га-га.

— Выражайся яснее.

— Я нашёл их, — торжественно сказал Гусь. — Они скрываются в посёлке Любителей Свежего Воздуха, в доме Учёного Садовода.

— Ах так! Отлично!

— Отлично, да не совсем. Вы их там не найдёте.

— Почему?

— Потому что вчера расцвели тополя.

— Ну и что же?

— А то, что он летает, га-га.

— Кто — он?

— Не кто, а что, — сказал Гусь. — Пух от тополей.

— Не понимаю.

— Каждая пушинка немедленно сообщит Лекарю-Аптекарю о вашем приближении. Так приказал Учёный Садовод, а его даже столетние дубы не смеют ослушаться, не то что какой-то там пух. У меня ведь тоже есть пух, так что в своё время я интересовался этим вопросом. Но у меня другой, так называемый гусиный. Тут нужна интрига, га-га. Например, я надену платочек и подойду к ним, знаете, вроде баба принесла им грибы. А вы спрячетесь под грибы. Вам ведь ничего не стоит. Они станут покупать, а вы — раз! И га-га!