Алексей Кирносов - Страна Мудрецов

– Попробую вспомнить… – задумался Шнырь. – Ага, вот такое:

Шиворот-навыворот, выворот-нашиворот, поворот на заворот, заворот кишок.

У меня красивый рот, у тебя – шире ворот.

Сделай рот наоборот, скушай артишок!

– Совсем спятил доктор! – отплюнулся Степан Кузьмин.

– Непонятное стихотворение, – сказал я по возможности вежливо. – Это, наверное, абстракционизм называется?

– Это бездарность называется, – сказал Щнырь. – «Измы» здесь ни при чем… Ну, прощайте!

Он пропал совершенно внезапно. Только хлопнула створка окна. Степан Кузьмич снял с шей золотую медаль и протянул мне:

– Иди к королю, доложи, что принял дела. Наденет он на тебя медаль, и станешь ты Главным комендантом. И Петьки не бойся!

Король Мур играл сам с собой в шахматы.

– Странное дело, – сказал он. – Когда я сам с собой играю, то каждый раз выигрываю. А с тобой – никак. Ну, с чем пожаловал?

– Принял государственные дела, – сказал я.

– Погоди, погоди, любезный! – замахал руками король Мур. – Нельзя же так попросту. Пойду переоденусь в церемониальное шитье!

Вскоре он вернулся, принаряженный в прадедушкину мантию с меховым воротником. Король взял из моих рук медаль и уселся в кресло. Он сказал:

– Докладывай по всей форме.

Я доложил:

– Дела государственные Мурлындии, страны мудрецов, в количестве десяти пунктов принял!

Король Мур величаво поднялся с кресла и повесил мне на грудь комендантскую медаль. Поздравив меня, он сказал «уф!», скинул тяжелую мантию и предложил мне партию в шахматы.

Я поддавался как мог, но проиграть так и не удалось. После восьмой партии король расстроился, смешал фигуры и сказал, что на сегодня хватит. Я попрощался, поправил медаль на шее и ушел.

Около ограды дворца нервными шагами ходила Лидка. Я спросил, втайне радуясь, что она за меня волнуется:

– Зачем ты меня караулишь?

– Я не караулю, – сказала Лидка. – Я переживаю, а ты ничего не чувствуешь, носорог толстокожий! Что это у тебя за штучка на шее? Дай лучше я буду носить?

– Нельзя, Лидочка. Это комендантская медаль. Кто ее носит, тот считается самым мудрым человеком во всей Мурлындии. Даже бить его никто не имеет права!

– Значит, ты уже самый настоящий Главный комендант? – восхитилась неразумная Лидка. – Ой, как здорово! Знаешь, Миша, я начала было жалеть, что убежала в Мурлындию. Домой захотелось. А теперь не жалею. Очень у нас все интересно получается!

Я нахмурился, выслушав эти легкомысленные речи.

– Тебе интересно, а у меня забот полные карманы. Десять пунктов государственных дел. Понимаешь?

– Понимаю! – радостно сказала Лидка.

Ничего она не понимала…

Дома я снял с шеи медаль. Мы ее рассмотрели, потом Лидка унесла ценную вещь на свою половину, чтобы не потерялась. Мы седели у костра, попивали чай с вареньем, и я рассказывал Лидке про десять пунктов государственных дел.

Вдруг мы услышали крики, и показалась толпа жителей. Впереди шел Петька. Жители держали в руках дубины, и выражение лиц у них было самое угрожающее. Петька размазывал по щекам слезы и кричал:

– Вот он, который меня дураком обозвал!

После каждого слова из его рта брызгала вода.

– Сейчас мы ему дадим! – орала толпа. – Покажем ему, что в Мурлындии нельзя безнаказанно оскорблять мудрого жителя!

– Бейте его палками! – выл Петька, брызгаясь в разные стороны.

– Будь уверен! – отвечали жители.

Лидка ойкнула, вскочила и убежала в дом. «А говорила, что никогда не бросит, – подумал я с горечью в сердце. – Верь после этого женщинам…» Я соображал, куда спрятать голову, чтобы не так больно было.

Надо мной уже нависли кулаки и дубины, как вдруг я почувствовал прикосновение к шее холодного металла. Это Лидка надела на меня золотую комендантскую медаль. Кулаки и дубины медленно опустились. Жители отошли на пять шагов и притихли. Петька удивился такому обороту дела, закричал, брызгаясь водой:

– Чего вы ждете, жители? Бейте его палками! Дайте ему как следует, чтобы Лидка видела.

Жители мялись, переступая с ноги на ногу.

– Почему же вы его не бьете?.. – тихо спросил Петька.

– Мишу не полагается бить, – сказал Митька-папуас. – Он теперь Главный комендант. Самый мудрый житель в Мурлындии. Видишь медаль?

– Вижу, – сказал Петька. – А что дальше?

– А то, что все остальные глупее его. Он имеет полное право любого и каждого дураком считать, – сказал Митька. – Понял? Пойдем, друг Петька. Тут наши, как говорится, не пляшут.

Петька закрыл лицо руками и поплелся вслед за жителями.

Когда они скрылись, я сказал:

– Ты меня извини, Лидка…

Она удивилась:

– За что это?

– Я подумал, что ты убежала. Испугалась жителей с дубинами и бросила меня на произвол судьбы…

– Толстокожий ты, как бегемот, вздохнула Лидка. – Ничего не чувствуешь!

Я оказался никудышным деятелем. Жизнь в Мурлындии разладилась. Кирюха весь день храпел в своей будке. Зампотех перестал даже патефон заводить. Жители разленились и огрубели. Костер у волшебной пещеры едва тлел, а лошади разбежались по полям и стали дичать. Не на чем было в лесу бревно привезти.

– Впрочем, так-то оно лучше, – махали рукой жители. – А то еще нагружать да возить…

Жители собирали все меньше муравьев, все больше спали и перестали чинить одежду. А я бродил по Мурлындии, размышлял о своем горестном положении и чуть не плакал. Хотелось сбежать на остров Высшей Мудрости от всех неприятностей… Одно было хорошо: занятый своими печалями, я стал проигрывать королю в шахматы.

– Не надо так переживать, – жалела меня Лидка. – Все наладится, войдет в колею. Не понимаю, почему тебя так расстраивают мурлындские дела? Ведь тебе ничего за это не будет!

Я и сам не понимал почему. Подумав, я сказал:

– Совестно перед жителями, Лидочка.

– Ну, раз тебе совестно, ничего не поделаешь, – сказала Лидка. – Тоща старайся.

И я старался. Однажды попросил у волшебника длинную веревку и игру «в пятнадцать». Получив вещи, я накинул веревку на шею и пошел к Кирюхе. Сторож храпел в будке громким храпом. Я растолкал его и научил играть в пятнадцать. Скажу, забегая вперед, что с тех пор Кирюха вообще не спал, даже ночью. Он гонял в коробке квадратики при лунном свете, а в пасмурные ночи жег лучину.

Я шел домой, радуясь, что одна проблема, наконец, решена. Но по дороге попадались жители, и их скучные лица напоминали мне, что на Кирюху им наплевать, а нужно им совсем другое…

– Миша, сделай стол, – попросила Лидка.

– До стала ли мне…

Неужели я такой бездарный, что не могу наладить жизнь в крохотной стране? Почему у Степана Кузьмича все выходило, а у меня все разваливается? Размышляя, я крутил веревку, завязывал и развязывал на ней узлы. У меня получилась петля.