Лазарь Берман - Путешествие по стране Авто

Положив яйцо на особую проволочную подставку над жаровней, острым концом к корме, Мэлли развел в жаровне огонь.

Горячая вода в яйце скоро бурно закипела, и из отверстия забила струйка пара. Лодка побежала по воде сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее.

Конечно, Мэлли и не подозревал, что сделал важнейшее изобретение, использовав для движения своей лодки ту самую силу, которая позволяет нашим ракетам, преодолев силу земного тяготения, выводить на орбиту искусственные спутники Земли.

После первого удачного опыта он решил публично продемонстрировать свою лодку. Для показа он выбрал небольшой пруд. Мимо этого пруда воспитатели той школы, в которой он когда-то учился, каждый день в определенное время водили учащихся на занятия. Именно в это время Мэлли и спустил свою лодку на воду. Она резво побежала по воде без всяких парусов, оставляя за собой струйку пара. При виде такого необычного зрелища строй ребят рассыпался, и все они сбежали на берег. Это, конечно, было нарушением дисциплины, но воспитатели даже не пытались восстановить ее. В возившемся с лодкой мальчике они узнали Мэлли, к которому относились с большим уважением. Им было лестно, что их бывший воспитанник стал пажом и часто бывает во дворце; а вот теперь он отличился еще тем, что построил такое удивительное судно.

К берегу по одному стали подходить еще случайные прохожие, пока и их не собралось довольно много. Ребята сопровождали каждый рейс лодки громкими криками восторга. Взрослые тоже одобрительно кивали головой.

— Ай да Мэлли! — говорили они. — Этот парень далеко пойдет!

Вдруг раздался одинокий возглас:

— Позвольте, это же яйцо!

Все оглянулись на человечка с низким лбом и бегающими глазами.

— Ну и что же, что яйцо? — насмешливо спросил его лилипут с круглым, добродушным лицом.

— А что у него делается на тупом конце? — ответил тот, указывая на лодку Мэлли.

Все взгляды обратились на тупой конец яйца. Там действительно была дыра, как бы с намерением замаскированная пластырем из хлебного мякиша.

— То-то! — сказал человечек и стал спешно выбираться из толпы.

Он что-то бормотал при этом, но в его бормотании ничего нельзя было разобрать, кроме слов: «…козни Блефуску».

По-видимому, он вспомнил о грозном законе, запрещавшем разбивать яйцо с тупого конца. А ведь для того чтобы высосать содержимое яйца, Мэлли проделал и в этом конце дырку.

Продырявить яйцо с тупого конца! Какой ужас! Возгласы восхищения умолкли. Вслед за первым стали спешно уходить и другие взрослые. Убежал и тот, который сначала встретил тревожное восклицание насмешкой. Воспитатели самыми решительными мерами восстановили строй и увели ребят. Скоро Мэлли остался совершенно один со своей лодкой. Он понял, что зрители поторопились уйти, чтобы не навлечь на себя неприятностей. Чего доброго, кто-нибудь, торопясь выгородить себя или выслужиться, сообщит властям о нарушении закона, которому он был свидетелем. Вероятнее всего, это сделает тот, который первым поднял тревогу.

И наш опрометчивый конструктор понял, что на этот раз ему несдобровать.

Мэлли ничего не оставалось, как бежать.

Но куда? В Блефуску? Мэлли не питал никакой вражды к блефускуанцам, но все же ему совсем не хотелось стать перебежчиком.

Нет, уж если приходится бежать, то, по крайней мере, надо посмотреть свет. Может быть, отправившись за море, удастся найти неведомую страну, откуда приплыл когда-то Куинбус Флестрин.

Лилипутия, как известно из «Путешествий Гулливера», расположена к северо-западу от Ван-Дименовой Земли.

В жарких странах летом, после наступления темноты, с земли на море дует ровный сильный ветер. Объясняется это тем, что земля, успевшая за день сильно нагреться, с наступлением ночной прохлады быстро остывает, а море долго хранит теплоту. Поэтому над морем воздух остается теплым и поднимается вверх, а на его место притекает охлажденный воздух с земли. Это и образует ветер, о котором мы говорим.

Вот таким ветром и решил воспользоваться Мэлли.

Конечно, все это было очень рискованно. Кто знает, удалось ли и самому Куинбусу Флестрину его бегство на родину,.куда он так стремился?

Но зато как было бы интересно попасть в страну, где строят замечательные, неизвестные в Лилипутии машины! Наверное, там имеется не только оружие, стреляющее губительными шарами, и круглые тикающие предметы — ведь Куинбус Флестрин имел при себе лишь то, что могло поместиться в его карманах.

И Мэлли стал готовиться к путешествию.

Он присмотрел себе на северном берегу Лилипутии, обращенном к открытому морю, парусную рыбачью лодку и погрузил в нее съестные припасы, какие только удалось в спешке собрать.

Захватив с собой огниво, кремень, трут, топорик, небольшой нож, иглу и моток ниток, водолазную маску, какие были в ходу у лилипутов, и, конечно, свою записную книжку с карандашом, он, как только стемнело, сел в лодку, оттолкнулся шестом от берега и поднял парус. Ветер и течение быстро понесли лодку в северном направлении. Но долго еще Мэлли видел позади берег Лилипутии, пока он совсем не скрылся за горизонтом.

Исчезновение Мэлли осталось незамеченным.

Было бы, однако, ошибкой приписывать это ночной темноте, которая в то время густой пеленой покрывала побережье Лилипутии: лилипуты отлично видят и в темноте. Именно благодаря этому Мэлли, несмотря на ночную мглу, мог долго следить за уходящим вдаль берегом своей родины. Но и его самого легко могли обнаружить во время бегства.

Вовсе не ночная темнота помогла ему скрыться, а правильный выбор места, так как берег патрулировался только со стороны Блефуску.

В своих записках Гулливер не упоминает о такой удивительной особенности зрения лилипутов. Видимо, за время пребывания в Лилипутии он не имел случая заметить ее. Иначе он, конечно, не преминул бы написать об этом.

Правда, способность лилипутов видеть в темноте показалась бы тогда такой же выдумкой, как и многое другое, рассказанное в его записках. В то время еще не знали ни о каких невидимых лучах. Теперь же они известны, и ими многое объясняется. Существуют даже приборы, которые позволяют видеть в темноте и тумане. Вероятно, глаза лилипутов чувствительны не только к видимым, но и к невидимым лучам.

Так или иначе Мэлли не пришлось спасаться от погони. Когда наступило утро, он со своей лодкой находился уже в необозримом морском просторе. Обстоятельства и тут ему благоприятствовали: ветер был ровный и волны широкие и спокойные, без пенных гребешков, которые обычно бывают при свежей погоде. Переваливая через них, лодка то поднималась, как на высокую гору, то опускалась, словно в глубокую долину.