Полина Ганжина - 50 сказок о чарующей искренности

Ксюша потревожить упаковку, а открыв, не могла поверить в реальность ярких цветов долгожданных и драгоценных карандашей. Весь вечер она старательно выводила чудные линии странного рисунка, а закончив, бережно прижала к груди.

Наутро в маленький серый трёхэтажный дом пришло постановление об удочерении маленькой девочки с льняными волосами по имени Ксюша. Приёмные родители, переодевая крошку, нашли у неё на груди странный рисунок человечка и подпись: «мама»…

Стать волшебником не сложно — стоит лишь захотеть!

Очень-очень далеко, там, где ласковый прибой, вторя ветру, поёт песни о любви и счастье, есть сказочная страна. В чудном царстве, в нарушение законов бытия, не бывает плохой погоды. В том краю никогда не бередит душу серый дождь или колкий снег, но всегда светит солнце.

Можно бесконечно долго рассказывать о неповторимых красотах этой земли, но никакие краски не смогут передать хотя бы толику палитры флоры и фауны. Жители диковинной страны не ведают о злобе и ненависти и, подобно волшебникам, могут осуществлять любые желания. Можно попытаться описать фантастических животных, рыб или птиц этой земли, но и это сделать невозможно. Но можно закрыть глаза и представить мир, не тронутый жестокостью реальности, в котором всё удивительно и прекрасно.

В далёкой стране, где каждый с рождения был наделён богами магическими способностями, жил светловолосый юноша. Молодой человек был умён, красив, статен — словом, был лучшим из лучших. Судьба и всевластные боги благоволили юноше, но забыли одарить хоть какими-нибудь сверхчеловеческими способностями.

Светловолосый юноша, закончив нехитрую работу, отправлялся в лес. Он шёл туда, где солнечные блики раскрашивали горный ручей перламутровым сиянием. Юноша направлялся на опушку леса, где у подножия векового дуба доставал мольберт. Он пытался запечатлеть и уснувшее облако в ветвях багульника, и яркое оперенье птиц, и всё то, что окружало.

И каждый раз с закатом светловолосый юноша вновь покрывал белой акварелью всё, что успевал нарисовать. Рисунки, несмотря на старания, получались безжизненными.

Заснеженная вершина с багульником под кистью походила на сгусток краски, птицы или травы получались смешными и нелепыми. Но юноша рисовал, надеясь, что когда-нибудь удастся передать хотя бы солнечные лучи на траве…

Однажды юноша вновь пришёл на поляну. В ветвях дуба он увидел фею. Играя солнечными лучами, она перелетала с ветки на ветку и заливисто смеялась. Светловолосый юноша залюбовался лесной красавицей. Прячась за ветвями деревьев, юноша проводил лесную нимфу до сказочного дома.

С тех пор он забыл и про мольберт, и про краски, и стал следить за юной чаровницей, боясь подойти.

Эта история могла бы длиться бесконечно долго, но фея пропала. Белокурый юноша искал красавицу, но лесная чаровница растворилась…

Прошло много времени, и юноша, чтобы заглушить боль от утраты, вновь пришёл на поляну и достал мольберт. Разложив краски, светловолосый юноша попытался воссоздать образ нимфы. Под неумелыми руками самобытного художника лесная фея получилась похожей на синее облако, спящее на горной вершине. Голубоглазый юноша сел подле ручья и расплакался, понимая, что все усилия увидеть любимую тщетны. Внезапно он услышал задорный смех. Обернувшись, юноша увидел фею, наряженную в пушистое облако.

— Я искал тебя. Я ждал тебя и у водопада, и подле круглого озера, но не нашёл и следа.

— Зачем ты меня искал? Зачем тебе я? — удивилась фея.

— Я хочу подарить тебе обыкновенное чудо. Я не маг и не волшебник. Я не умею даже рисовать, и даже радуга на моём мольберте похожа на змею. Но я хочу зажечь твою душу, отдав свою любовь, — прошептал юноша, дотронувшись до руки феи.

— Ты хочешь зажечь мою душу, — задумчиво прошептала фея.

От прикосновения светловолосого юноши мир вокруг преобразился, ибо в ту секунду произошло рождение самого волнительного таинства на свете.

Он был красив, статен, умён. Если бы боги постарались сделать идеального человека, то он получился бы именно таким. Лучезарные глаза, удивительно волшебная улыбка, которой радовалось всё живое. Юноша был поразителен. Многие девушки мечтали о встрече с ним, но он был глух и к взглядам красавиц, и к трепетным чувствам.

Юноша любил одиночество, которое не желал делить с кем бы то ни было. Слепящая луна да мерцание загадочных планет — лишь в них удивительный юноша мог найти то, что ему было столь необходимо. Звёздное кружево планет, сокрывшее в дымке события дня, ночью даровало наслаждение побыть одному. Ночь. Луна. Звёзды. Языки пламени трепетного огня в камине. Трескучие уголья своим теплом грели не только тело, но и душу, томимую одиночеством.

Каждую ночь из чрева пламени появлялась Она. Завёрнутая в эфемерное кружево бликов огня, Она была просто рядом. То ли призрак, то ли видение, Она казалась почти живой. Нежное прикосновение её взгляда к телу юноши заставляло забыть о неприятностях и невозможности бытия. Она просто была рядом. И, внемля дыханию юноши, Она беззвучно что-то шептала. Шептала что-то очень доброе и хорошее, и все треволнения минувшего дня ускользали прочь в небытие от её магических беззвучных слов.

Так было из года в год, изо дня в день. Где бы юноша ни находился, он зажигал камин или просто свечу, и тогда появлялась Она — Дева из огня. Которая спасала обжигающим взглядом. Спасала своими страстными танцами.

Спасала так невыносимо нужными словами, в которых была то ли неистовая нежность, то ли какая-то невиданная сила.

В одну из обжигающих морозом зимы ночей юноша зажёг камин. Ласковое пение поленьев. Трескучий блеск угольков. Мягкое свечение огня, окутанное чарующим блеском ночи, в которой слышалось дивное звучание жизни. В которой не было запретов, канонов, норм. В которой всё было наполнено заповедным и сокровенным смыслом, не разгаданным доселе. Юноша ждал Деву из огня, чтобы рассказать той милой незнакомке о том, что понял и постиг всё то, что она ему так долго нашёптывала длинными зачарованными ночами. Он ждал её. Ждал, чтобы сказать одно только слово.

Она не появилась ни в эту ночь, ни в последующие.

Он жадно пытался узреть в языках пламени её огненный взгляд, напоённый сладостной любовью. Дева из огня не пришла. Огонь безумной, всепоглощающей любви сжёг дотла сердце той, которая просто незримо была когда-то рядом.

Когда-то давным-давно, ещё до того, как было сказано (а скорее — осмыслено) первое слово. Когда библейские истины витали в воздухе, но не было в них необходимости. Когда веление души не противоречило законам логики и разума. Тогда, когда созданный человек поступал по вселенским законам жизни, которые прописаны душой, а не фолиантами, произошла эта история, которая могла быть правдой, но она — плод воображения. Но любое предположение — это не просто догадка, а призрачная паутина истины, которая станет верной тогда, когда в неё будешь верить и сможешь убедить других.