Ирина Карнаухова - Белая лебедушка [Русские волшебные сказки]

— Видно, — говорят они, — с шурином беда приключилась.

Полетел орёл на море, поднял сильные ветры; море взволновалось, выкинуло бочку на берег. Схватил сокол бочку, занёсся высоко-высоко за облака, бросил бочку наземь, она упала и разбилась вдребезги. Принёс ворон живой и мёртвой воды, спрыснул Фёдора Тугарина — стал Фёдор жив-здоров.

— Ах, зятья милые, как я долго спал!

— Ещё бы дольше спал, кабы не мы! Пойдём теперь, зятюшка, к нам гостить.

— Нет, братцы милые, я пойду искать Марью Моревну.

— На твоём коне её не увезти! Ступай за тридевять земель, в тридесятое царство. Там за огненной рекой живёт Баба Яга. Есть у неё такая кобылица, на которой она каждый день вокруг света объезжает. Достань от этой кобылицы жеребёночка, тогда Марью Моревну от Кащея увезёшь; вот тебе, зятюшка, шёлковый платок, махнёшь им в правую сторону — сделается высокий мост, ляжет через огненную реку.

Поблагодарил Фёдор Тугарин зятьёв и в путь отправился. Долго он шёл, не пил, не ел. Попалась ему навстречу птица заморская с малыми детками. Хотел Тугарин съесть цыплёночка. Заплакала заморская птица:

— Не тронь моих деток, Фёдор Тугарин, и я тебе пригожусь.

Пошёл он дальше, видит в лесу улей пчёл.

— Поем-ка я всласть сладкого медку.

А пчелиная матка отзывается:

— Нет, не тронь моего мёду, Фёдор Тугарин, может, и я тебе пригожусь.

— Хорошо, пусть будет по-твоему.

Побрёл он дальше, от голода шатается, вдруг видит: стоит дом Бабы Яги, кругом дома двенадцать железных спиц, на одиннадцати спицах по человечьей голове, а одна спица пустая стоит.

Вышла Баба Яга — костяная нога, зубы острые.

— Здравствуй, бабушка!

— Здравствуй, молодец, зачем пришёл?

— Не возьмёшь ли меня, бабушка, кобылиц пасти?

— Изволь, молодец! У меня ведь не год служить, а всего два дня. Упасёшь моих кобылиц — дам тебе золота, а если нет, то не гневайся: торчать твоей голове на железной спице.

Фёдор Тугарин согласился. Баба Яга его накормила, напоила и велела за дело приниматься.

Только выгнал он кобылиц в поле, они все врозь по углам разбежались, совсем из глаз пропали. Тут он заплакал, запечалился, сел на камень, и его сон сморил.

Проснулся Фёдор Тугарин. Солнышко низко, ночь близко — не видно кобылиц, не слышно.

Что тут делать?

Вдруг прилетела заморская птица.

— Иди домой, Фёдор Тугарин, все кобылицы по стойлам стоят.

Воротился Тугарин домой кобылиц кричит:

— Ах вы, драные шкуры, зачем вы домой воротились?

— Как же нам было не воротиться?! Налетели птицы со всего света, чуть глаза нам не выклевали.

— Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.

Ночь переспал Фёдор Тугарин, наутро Баба Яга ему и говорит:

— Смотри, Тугарин, если не упасёшь кобылиц, если хоть одну потеряешь — быть твоей буйной головушке на железной спице.

Погнал Фёдор кобылиц в поле, они враз разбежались по дремучим лесам.

Опять сел Тугарин на камень. Плакал-плакал да и уснул.

Вот солнышко село за лес, прилетела пчелиная матка и говорит:

— Проснись, Тугарин, кобылицы все по стойлам стоят. Да как воротишься домой, Бабе Яге на глаза не показывайся. Пойди в конюшню, спрячься за ясли. Есть у Бабы Яги шелудивый жеребёнок, всё в навозе валяется. Ты бери его и в полночь уезжай домой.

Фёдор Тугарин пробрался в конюшню, за яслями спрятался. Баба Яга и шумит и кричит на своих кобылиц:

— Зачем, драные шкуры, домой воротились?

— Как же нам было не воротиться? Налетело пчёл видимо-невидимо со всего света, стали нас до крови кусать.

Вот Баба Яга заснула, а Фёдор Тугарин нашёл шелудивого жеребёнка, оседлал его, сел и поскакал прочь.

Жеребёнок худенький, ноги тонкие, ноздри рваные, а скачет он, как богатырский конь, луга-поля перебегает, озёра перепрыгивает.

Вот доехали они до огненной реки; вынул шёлковый платок Фёдор Тугарин, махнул в правую сторону — повис через реку высокий железный мост. Проскакал по мосту шелудивый жеребёнок.

Поутру пробудилась Баба Яга, стала кобылиц считать — шелудивого жеребёнка нет как нет.

Вскочила Баба Яга в медную ступу, в погоню бросилась. В медной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает. Доскакала она до огненной реки, поскакала она по железному мосту; тут Фёдор Тугарин платком в левую сторону махнул. Подломился железный мост, упала Баба Яга в огненную реку; тут ей, злодейке, и смерть пришла.

А Фёдор Тугарин доскакал до Марьи Моревны, посадил её перед собой на шитое седло и домой отправился.

Кащей Бессмертный домой возвращается, под ним конь спотыкается.

— Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

— Фёдор Тугарин Марью Моревну увёз.

— А можно ли их догнать?

— Не знаю. У Фёдора Тугарина конь — мой старший брат.

— Нет, не утерпит моя душа, — говорит Кащей Бессмертный, — поеду в погоню!

Долго ли, коротко ли, нагнал он Тугарина, соскочил наземь и хотел его острой саблей сечь.

Тут взвился на дыбы шелудивый жеребёнок, ударил копытом Кащея и убил его до смерти.

А Фёдор Тугарин и Марья Моревна поехали в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Зятёвья и сёстры встречали их с радостью:

— Ах, Фёдор Тугарин, уж мы не чаяли тебя повидать. Но не даром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, прекрасная королевна, во всём свете поискать, другой не найти!

Погостили они, попировали они и поехали к себе домой. И стали жить-поживать, добра наживать и медок попивать.

некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич. Ездил он каждый день на охоту в чистое поле, в широкое раздолье, на край синего моря. Вот раз ранил он белую лебёдушку. Пожалел её, привёз в свой шатёр и посадил в уголок на соломку.

Поутру снова уехал Иван-царевич на охоту, а лебёдушка вышла из угла, о пол грянулась, стала молодой молодицей. Шатёр прибрала, обед сготовила, стол накрыла, а потом снова обернулась лебёдушкой и села в уголок на соломку.

Воротился Иван-царевич в свой шатёр с охоты. Огляделся — что такое? Белый шатёр прибран, кушанье изготовлено, на стол накрыто.

«Что это, — думает Иван-царевич, — кто это у меня был?»

На другой день, только Иван-царевич на охоту уехал, вышла белая лебедица, обернулась молодой молодицей, шатёр убрала, обед сготовила, на стол накрыла, полотняную рубашку шёлком вышила, на лавку положила. Обернулась белою лебёдкою, села в уголок, ждёт Ивана-царевича.