Автор Неизвестен - Про героя Буривоя

Хлопнула она звонко в ладоши, потом руками в воздухе помахала витиевато, губами чего-то пошептало загадочно, да и говорит, наконец:

— Готова банька, Воебур-молодец! Изволь, провожу да дорожку туда покажу…

Вышли они снова во двор, и подводит Маргона Буривоя к строению некоему невысокому, оказавшемуся и вправду баней. Зашёл Бурша в предбанник и чует, что внутри действительно очень жарко. Ну, Маргона тут его, извинившись, оставила и сказала, что ждёт-де его особу у себя за столом, а Буривой быстро разделся и в парилку — шасть. Попарился он там знатно: семь потов с его тела сошло, и вся, какая была, усталость покинула его полностью и окончательно. Омылся он под конец водою холодную и только, значит, последние капли воды на себя вылил, как вдруг чует неожиданно — ё-моё! — а в баньке-то жарче сделалось троекратно. Он — к дверям, плечом на них поднажал и аж отдёрнулся прочь лихорадочно. И то — двери-то ведь не деревянными, а железными оказалися, и уже раскалёнными весьма порядочно.

«Вот же ещё зараза! — мысленно Бурша на ведьму коварную заругался, — Закрыла тут меня, заперла — надумала, бестия хитроумная, тушку мою тут зажарить! Ну, да меня-то так легко не спечёшь — у меня, слава богу, оружие супротив жару имеется, спасибо за то Деду Морозу!.»

Подождал он ещё немного, пока воздух в бане нагрелся ещё более, а затем набрал этого воздуху полную грудь — да как вдруг дунет из уст своих морозильным стылым духом! В один миг жар внутри помещения махонького на холод сменился невероятный, так что парильщик недавний почуял себя даже зябко. Стал тогда Буривой, враз пободревший, бить ногою в застывшую железную дверь и по ту пору в них он дубасил, покуда не вышиб, наконец, железяку к такой-сякой бабушке.

Выскочил он тогда в предбанник, быстро оделся, причесался и не особо спеша в горницу направился. Приходит, на ведьму поражённую глядь, и ну ей вовсю-то пенять, что она и баню-то вытопить не умеет. Гляди, орёт он возмущённо — я ж в твоей баньке от холода чуть ли не околел! Выхватилась Маргона тотчас из горницы вон, видно, что в баню стремглав она побежала, проверять, стало быть, Буривоем сказанное.

А как назад она возверталась, так на ней лица даже не оказалось, до того лёд внутри бани её напугал. Слова членораздельного не могла она даже молвить, бормотала лишь чего-то извинительно и таращила глазищи на Воебура этого поразительного.

А тому и горя было мало. Он же три часа в бане парился, так что сильно от этого перегрева жаждал. Ну а за то времечко, покуда ведьма в баню бегала, Бурша уже весь квас, на столе стоявший, выпил буквально до капли.

— Эй, хозяйка, — хмуря брови, к Маргоне он тогда обращается, — квас у тебя дюже добрый, да вишь кончился он. Имеется у тебя какой-никакой добавок, а?

То услышав, ведьма мгновенно в себя-то пришла, заулыбалася, закривлялася, заумилялася… «Как не быть квасу! — она сказала, — Да у меня этого квасу хоть залейся! Вона — в погребе имеется большущий запас, да только, милый Воебур, я туда ноне идти опасаюся: там мыши, я слышу, пищат, а я, надо сказать, их сильно побаиваюсь…»

— Ну что же, — предложил тогда Маргоне Буривой, — коли ты не хочешь, то давай, я туда схожу, ежели ты не против, конечно… Я ведь не боюся этих твоих мышей…

— О, смелый, о, бесстрашный Воебур! — воспела ведьма Бурше хвалу, — Сходи, дорогой, спустися по лесенке в подвалец, да и набери себе квасу сколько душенька твоя пожелает. А я здесь пока посижу да тебя за столом подожду…

Взял Бурша кувшин глиняный, да и айда в тот квасный подвал. Спустился он по лестнице глубоко под землю, отворил массивную дверь и оказался в большом леднике. Там было много замороженного провианту: рыба, мясо оленье, мясо кабанье, капуста ещё квашеная, огурцы пузатые, а ко всему этому ещё и чан с квасом вдобавок. Только вот никаких мышей там не было и в помине…

Ну, Буривой кувшин зачерпнул и только уже собирался оттуда уходить, как вдруг — бац! — захлопнулась дверь подвальная с шумом зловещим, и оказался витязь небрежный словно бы в западне.

Но этого было мало, поскольку начал вдруг в том подвале нагнетаться несусветный мраз. Прошло минут с пять где-то, а просто невозможно уже стало человеку легко одетому холод этот терпеть. Ну, Буривой и не вытерпел. Вспомнил он про дар Жары-бабы, воздуху в грудь набрал и жарою по морозу лютому жахнул.

В один момент наступило там тёплое лето: мороз сразу пропал, и словно бы в серёдке месяца червеня в подвале том стало. Посидел в подвале Буривой часика два, на лавке деревянной он покимарил, и тут вдруг слышит — открывают с той стороны замок дверной. Маргона, наверное, решила на труп его замерзший глянуть…

И каково же было её удивление, когда она очутилася вместо хлада в жарище летней! Вскрикнула она, Буривоя потягивающегося заметив, и где стояла, там на задницу и шмякнулась, ибо ножки её более не держали.

— Ай-яй-яй-яй-яй! — сызнова попенял Буривой нерадивой хозяйке, — Да разве ж это, Маргошка, холодильник! Гляди — ещё немного и твои запасы смердеть начнут! Нет, как ты себе там хошь, а я таки терем этот твой размечу, ага!. Пошли, давай, наверх, рассиделась тут, понимаешь!

Взмолилась тогда испуганная донельзя ведьма и попросила она великого колдуна за зло допущенное её чересчур не наказывать.

— О, Воебур мой могучий да загадочный! — обратилась она к Бурше, руки в отчаянии заламывая, — Не размётывай ты, пожалуйста, моего терема ладного, ибо он мне от папеньки ещё в наследство достался! Что хошь у меня проси — всё тебе дам я с радостью, поскольку разными я вещами колдовскими обладаю!

Почесал себе Буривой ряху для отвода глаз, да и говорит Маргоне занудливым весьма гласом:

— Э-э, да что у тебя есть-то путящего! Одна сплошная ерунда… Вот ежели бы у тебя оружие оказалось против всякого недуга да против колдовства — тогда да, тогда дело другое. Да только откуда у тебя, у такой завалящей ведьмочки, оружию сему великому взяться…

— Есть! — воскликнула Маргона звонко, распахнув во всю ширь глаза свои огромные, — Есть у меня такое оружие, славный Воебур! Пошли, сейчас покажу!

Схватила она Буривоя за руку и буквально наверх его поволокла. А как оказались они снова в светёлке, то кинулась Маргона тотчас к старинному комоду, в ящике одном судорожно порылася и достала оттуда наконец… тугую кожаную нагайку!

— Вот! — заорала она злорадно, — Вот моя плёточка заветная, с виду не дюже приметная!. — и она в Буршу огненно вперилась: Ну что, колдовская гадина — попался, а?! Ха-ха-ха-ха! Тут тебе, великий колдун, и карачун будет! Ни один волшебник против плётки этой божественной не в силах будет устоять!.

Да, подскочив, как Буривою по заднице плёткой этой треклятой перетянет!

— Ой-ёй-ёй! — вскрикнул тот непритворно, — Ты чё творишь, ведьмачье твоё отродье — больно же!