Фольклор - Исландские сказки

Кетиль Йоунссон был священником в Хусавике с 1728 по 1769 гг.

Пробст — старший пастор.

Тун — огороженный луг или поле вокруг жилого дома.

Фактор — торговый агент.

Сислуманн — высшее должностное — административное, судебное и налоговое — лицо в округе — сисле.

Страстные псалмы (Passíusálmar) — цикл псалмов, принадлежащий перу Хатльгрима Пьетюрссона (1614–1674), величайшего исландского поэта XVII века, до сих пор непревзойденный образец исландской христианской поэзии. В каждом из 50 псалмов детально описываются отдельные эпизоды страстей Христовых (суд Пилата, путь на Гологфу и пр.). По форме эти псалмы очень близки к такому жанру исландской традиционной поэзии, как римы: простой нарратив в четверостишиях (или шестистишиях) с обязательной аллитерацией и параллельной или перекрестной рифмовкой, — и могут петься на те же мотивы, что и римы.

Торгейр Годи Светлого Озера — одна из известнейших личностей в истории Исландии, языческий жрец (годи), в 1000 году на тинге принявший судьбоносное решение объявить страну христианской, дабы избежать гражданской войны между сторонниками старой и новой веры.

В исландской народной традиции — kraftaskáld, ákvæðaskáld — поэт, стихи которого обладают магическим воздействием на того, к кому они обращены; иногда стихи могли производить магическое действие помимо воли самого стихотворца. (Таким поэтом считали, например, упоминающегося в нашей книге Боулу-Хьяульмара, хулительные стихи которого о различных людях, действительно оборачивались для тех ущербом, а также Хатльгрима Пьетюрссона).

Эта история — одна из самых популярных в исландском фольклоре ХХ в.

Сюжет о попутчике, таинственным образом исчезающем из машины, является классическим для современного фольклора многих стран. Так, в американском городском фольклоре популярна быличка “The Vanishing Hitchhiker” («Исчезающий попутчик»). В ней водитель ночью на пустынной трассе сажает к себе в машину красивую девушку и подвозит до дому. (Как правило, рассказчики называют конкретный адрес в своей родной местности). В некоторых вариантах она действительно загадочным образом исчезает из машины до окончания пути; в других — когда водитель на следующий день снова наведывается в этот дом в надежде встретиться со своей вчерашней попутчицей, он находит там лишь старуху, которая сообщает, что девушка — её дочь, много лет назад погибшая в автокатастрофе на том месте, где он встретил её. (Самые популярные варианты этого фольклорного текста и его анализ представлен в книге: J. H. Brunvand. The Vanishing Hitchhiker. NY, 1981).

В фольклоре других народов таинственный попутчик может иметь божественную природу. В современном русском фольклоре этот сюжет получает такое воплощение: шофёр встречает на трассе оборванную грязную женщину и отказывается сажать её в свою машину; затем он встречает опрятного старичка и подвозит его; тот объясняет шофёру, что грязная женщина была Богоматерь (она грязна, т. к. люди, забывшие Бога, «льют на нее всю грязь»), пророчествует о будущих войнах и конце света, а потом исчезает. (В некоторых вариантах шофер всё-таки сажает грязную женщину в свою машину, и пророчествует она. Известен вариант, в котором женщина просит шофёра не подвезти ее, а сделать для нее покупки в городе, куда он ехал; она дожидается его на том же месте у обочины и после этого пророчествует о будущих катастрофах).

По мнению американского исследователя Яна Бранванда ( www.snopes.com/horrors/ghosts/vanish.asp) этот сюжет может восходить к Деяниям Апостолов, где в роли «таинственного пассажира» выступает апостол Филипп: он просится попутчиком в колесницу, обращает возницу в христианство и исчезает (Деян 8:26–39).

Приводимый здесь вариант сюжета интересен тем, что в нем события изложены от первого лица. (Обычно имеет место типичная для современной несказочной прозы подача материала как случая, происшедшего с «одним человеком», «приятелем приятеля», — что мы и видим в другом варианте этой же былички). При этом сами собиратели считают необходимым заверить читателей в абсолютной честности своего информанта. Личность «таинственной пассажирки» в исландских вариантах этого сюжета так и остается принципиально неустановленной; в отличие от фольклора других народов, они не содержат ни объяснения того, кем она могла бы быть, ни «предыстории» её появления в этом месте.

Этот текст интересен тем, что он совершенно нетипичен по содержанию для быличек о призраках и привидениях. Напротив, ситуация, когда техника на стройке ломается без видимых причин (нередко с опасностью для здоровья и жизни строителей), очень характерна для современных быличек об альвах. В них загадочные аварии связаны с тем, что строители проводят работы близ жилища альвов, например, при прокладке трассы убирают камень, который является хутором альвов, и т. п. Текстов с таким сюжетов в наше время записано немало; иногда подобные события становятся достоянием не только ценителей фольклора, но и прессы, попадая в центральные газеты страны.

В приводимом здесь тексте виновники аварий не называются прямо; но определить, что это именно призраки, а не какие-либо иные существа, не составляет труда, так как дело происходит на кладбище, а мертвецам свойственно мстить тем, кто решится потревожить место их упокоения. (Ср. традиционный текст «Кетиль, пастор из Хусавика»).

В этом коротком тексте хорошо видно размывание фольклорной традиции в современном обиходе. Рассказчик не может точно сказать, ни как выглядели люди, сидевшие в церкви, ни почему он уверен, что это были именно призраки, а не какие-либо другие существа из параллельных миров, например, альвы. (Тем более, что, согласно исландской фольклорной традиции, альвы нередко бывают набожными и иногда заходят в церкви в человеческих поселениях). Здесь границы между жанрами фольклора и между видами существ стёрты, и героиня рассказа имеет дело с какими-то абстрактными существами, которые только условно определены как «призраки». (Вероятно, это же замечание можно отнести к предыдущему тексту («Привидения в грузовиках»).

Рассказы о контактах людей с призраками в наши дни часто сводятся к описанию подобного рода странных мелочей, влияющих даже не столько на самого очевидца, сколько на окружающие его предметы, особенно технику. Эта история во многом типична для современного исландского фольклора.

Это произведение позднего фольклора, пограничный текст между традиционной быличкой о призраках и современным анекдотом.