Мари-Катрин д’Онуа - Кабинет фей

— Признайтесь лучше, неблагодарный, — возразила королева, покраснев, — что вы намеренно меня избегали, ибо прекрасно осведомлены о моих чувствах.

Фортунат опустил глаза с видом сконфуженным и скромным, не решаясь ответить, поэтому королева произнесла:

— Я вижу, вы в растерянности. Ступайте же, не затрудняйте себя поиском подходящих слов. Я знаю, что вы скажете, притом знаю об этом лучше, чем того хотела бы.

Она, возможно, высказала бы больше, если бы не заметила короля, который тоже вышел прогуляться.

Она тотчас направилась к нему и, увидев, что он чем-то опечален, попросила поведать ей причину.

— Меня известили, — ответил король, — что вот уж месяц невероятных размеров дракон опустошает наши края. Полагая, что его можно убить, я отдал необходимые распоряжения, но все попытки оказались тщетными: дракон продолжает истреблять моих подданных, их стада и все, что встречается у него на пути. Он отравляет реки и источники с питьевой водой, жжет траву и деревья.

Пока король говорил, разозленная королева перебирала в уме все возможные способы отомстить Фортунату.

— Печальные эти новости, — молвила она наконец, — уже известны мне. Фортунат, которого вы только что видели рядом со мной, доложил мне обо всем. И, брат мой, вы удивитесь тому, что я скажу, но он горячо упрашивал меня, чтобы я уговорила вас разрешить ему сразиться с ужасным драконом. Он и правда несказанно ловок и так умело владеет оружием, что я не удивлена его самонадеянностью. Кроме всего прочего, он поведал мне, что знает секрет, как усыпить самых буйных чудовищ. Но что говорить? Вряд ли он сможет достойно проявить себя.

— Как бы он себя ни проявил, — возразил король, — если ему удастся в этом деле преуспеть, он прославится, да и нам будет полезен. Я, однако, боюсь, как бы его рвение не оказалось чересчур безрассудным и не стоило ему жизни.

— Не стоит переживать, брат мой, — заверила королева. — Фортунат открыл мне удивительные вещи. Вы ведь знаете, что он от природы искренен, более того, безрассудную гибель он почитает для себя за честь! И, наконец, я так горячо пообещала ему исполнить его желание, что он умрет, если вы ему откажете.

— Я соглашусь на вашу просьбу, — сказал король, — но признаюсь, с крайней неохотой. Что ж, позовем его.

И, знаком подозвав Фортуната, он как можно любезнее сказал ему:

— От королевы я узнал о вашем желании сразиться с драконом, и оно огорчает нас. Это столь отважное решение, что, мне кажется, вы не вполне осознаете всю его опасность.

— Я уже говорила ему, — заявила королева, — но его рвение услужить вам и желание прославиться столь велики, что его никак не отговорить. Полагаю, нам стоит возлагать на него большие надежды.

Фортунат в изумлении слушал, что говорили ему король и королева. Он был слишком умен, чтобы не догадаться о злом умысле последней, однако по доброте душевной промолчал, предоставив ей говорить и ограничившись лишь низкими поклонами, которые король принял за новые просьбы позволить ему то, чего он желал.

— Поезжайте, — молвил король со вздохом, — поезжайте, куда зовет вас слава. Мне известно, как вы ловки во всем, за что ни принимаетесь, особенно в обращении с оружием, и, быть может, это чудовище не сможет уклониться от ваших атак.

— Ваше Величество, — ответил рыцарь, — как бы ни окончился для меня этот бой, я останусь доволен: я либо избавлю вас от ужасного бедствия, либо умру за вас. Только окажите мне одну милость, которая будет мне бесконечно дорога.

— Просите, чего пожелаете, — сказал король.

— Я осмелюсь попросить ваш портрет.

Король был несказанно благодарен за то, что в столь тяжелые времена, когда было много других неотложных дел, рыцарь обратился с такой простой просьбой. Королева же закусила губы с досады, что Фортунат не попросил ее портрета. Однако сколько же доброты надо иметь в душе, чтобы захотеть портрет столь злобной особы?

Король возвратился во дворец, королева направилась в свои покои, а Фортунат, смущенный, отыскал своего коня и сказал ему:

— Милый мой Камарад, вот уж у меня новости так новости.

— Они мне уже известны, господин.

— Что же нам делать теперь? — спросил Фортунат.

— Нужно отправляться в путь немедля, — ответил конь. — Возьмите у короля приказ, в котором он повелевает вам сразиться с драконом, и мы исполним наш долг.

Слова эти утешили юного рыцаря. На следующее же утро он явился к королю, в походной одежде, такой же ладной, как и всё, что находил в сафьяновом сундуке.

Король воскликнул, едва заметив его:

— Как! Вы уже собрались ехать?

— Дело не терпит отлагательств, если речь идет о выполнении вашего приказа, — ответил Фортунат. — Я пришел проститься с вами.

Король расчувствовался при виде рыцаря столь юного, столь прекрасного, столь совершенного и притом подвергавшего себя самой большой опасности.

Он обнял Фортуната и отдал ему свой портрет, украшенный крупными алмазами. Рыцарь принял его с величайшей радостью. Благородство и великодушие короля так его тронули, что равного своему повелителю для него уже никого не было на свете. Если он и страдал, покидая его, то не столько боясь быть поверженным драконом, сколько из-за того, что лишался возможности видеть дорогого сердцу человека.

Король пожелал, чтобы его особый приказ, повелевавший Фортунату сразиться с драконом, также предписывал всем подданным помогать рыцарю и прийти ему на выручку, если это понадобится. Откланявшись королю, Фортунат, не желая быть заподозренным в странной невежливости, отправился проститься с королевой, которая занималась своим туалетом в окружении множества фрейлин. Едва увидев его, она изменилась в лице — ведь ей было в чем упрекнуть себя. Он почтительно поприветствовал ее и спросил, не желает ли она удостоить его чести исполнить какой-либо ее приказ, ибо он уезжает. Эта слова вконец смутили королеву, а Флорида, не ведавшая о том, какие интриги плела ее госпожа против Фортуната, весьма растерялась, ибо хотела поговорить с ним наедине. Он, однако, избегал столь неловких бесед.

— Я молю Бога, — сказала наконец королева, — чтобы он помог вам победить и вернуться с триумфом.

— Ваше Величество оказывает мне слишком большую честь, — ответил рыцарь. — Вам, как, впрочем, и мне самому, слишком хорошо известна опасность, коей я подвергаюсь. Несмотря на это, я полон веры и, быть может, в этих обстоятельствах остаюсь единственным, кто продолжает надеяться на лучшее.

Королева прекрасно поняла, что хотел ей сказать рыцарь, и непременно ответила бы на этот скрытый упрек, не будь никого рядом.

Наконец рыцарь вернулся к себе. Он приказал своим семерым необыкновенным слугам сесть на лошадей и следовать за ним, ибо пришло время испытать их способности. Не оказалось ни одного, кто бы не изъявил радость сослужить добрую службу. Уже через час они были готовы отправляться в путь и заверили, что сделают все возможное, дабы угодить своему господину. И действительно, стоило им оказаться за городом, где их никто не видел, как каждый показал свою ловкость: Водохлеб выпивал воду из прудов и добывал самую вкусную рыбу на обед, Скороход на бегу ловил оленей и хватал за уши зайцев, какими бы хитрыми они ни были, Непромах не щадил ни куропаток, ни фазанов, а когда набиралось достаточно дичи, мяса и рыбы, наставал черед Силача. Слухач тоже пригодился: он слушал, где и когда из земли появятся трюфели, сморчки, шампиньоны, салат и пахучие травы. Фортунату почти не приходилось раскрывать свой кошель. Он бы с большим интересом наблюдал за происходившими вокруг чудесами, если бы сердце его не тосковало по тому, что он покинул. Его не оставляли мысли как о великодушии короля, так и о злобе королевы, столь сильной, что Фортунат не мог не испытывать к ней ненависти.