Юлия Евграфова - Щенок Питер и Несгрызаемая Кость

Пчёлы быстро разделились на три отряда и атаковали теперь трёх собак. Как вражеские истребители, они пикировали вниз и с размаху жалили. Подбадривали себя жужжанием и жалили опять. Это было нисколько не лучше разгневанных коз, а в сто раз больнее.

– Я видела пруд! – закричала на бегу Ласка. – Срочно туда! Ай!

Вслед за Лаской Филя и Питер с разбегу с головой нырнули в маленький прудик, заросший ряской. Пчёлы покружили-покружили, никого не обнаружили и улетели в улей.

Искусанные пчёлами собаки лежали в сарае на сеновале и дружно стонали. У Фильки распухли лапы и повисло ухо, а морда раздулась так, что по размеру напоминала маленький чемодан. Ласку спасла длинная шерсть, её жалили только в нос, поэтому морда походила на спелую грушу. Питеру досталось больше всех: у него болели и уши, и лапы, и нос, и спина. Казалось, что болит даже хвост. Питер горько ревел от боли и обиды, а Ласка вылизывала ему больные места языком.

– Что ты с ним возишься! – возмущался Филька. Ему было завидно, что его никто не лижет и не утешает. – От него одни только неприятности. А ещё путешественник! Каждая собака знает, что нельзя лезть в улей.

– Я не зна-а-ал! – плакал Питер. – Я их раньше никогда не встречал. Я просто искал для нас ночлег и увидел их будки.

– Он не виноват, – защищала Ласка, – он городской пёсик. И он хотел как лучше. Просто перепутал будки с ульями.

– Да ну вас всех, – гавкнул Филя.

Встал и обиженно поплёлся подальше – самостоятельно зализывать раны.

Питер с Лаской остались вдвоём.

– Ласочка, родненькая, не бросай меня, пожалуйста, – стонал Питер.

– Как я могу тебя бросить, малыш! – Ласка лизнула его в заплывший глаз, а потом принялась за больное ухо.

Когда она лизала, становилось не так больно. Не так обидно и страшно. Питер был очень благодарен ей за заботу. Хотелось сделать ей что-нибудь приятное. Малыш закряхтел и лизнул Ласку в ответ.

– Лежи спокойно, скоро всё пройдет, – улыбнулась она.

– Ласочка, давай я тебе свой ошейник с косточкой подарю? Он, правда, немножко испачкался, но я помою.

Ошейник с косточкой – единственное, что осталось у Питера от прежней, счастливой, жизни. И самое ценное, потому что напоминало о доме. А косточка вообще была Алинкиным подарком.

Ласка это поняла и чуть не прослезилась от предложения.

– Что ты, малыш! Он на меня и не налезет. Но всё равно спасибо. – Она принялась лизать Питера в нос как-то особенно нежно. – Я бы хотела, чтобы у меня был такой сын, как ты. Ты – храбрый и хороший товарищ, твоя мама может тобою гордиться.

К ним приковылял Филька и с возмущением заявил, обращаясь к Питеру:

– Я подозреваю, что ты не самый лучший на свете! Скорее, просто глупый хвастун! И если ты наврал мне про Несгрызаемую Кость, я тебя самого сгрызу вместо косточки…

Он всё ещё сердился, ему не спалось одному и хотелось поругаться.

– Филя, перестань, – перебила Ласка, – ты так говоришь потому, что тебе больно и ты разозлился. Завтра утром тебе будет стыдно!

– Ладно, простите, я неправ, – виновато признал Филька и, вздохнув, ушёл обратно на нагретую кучу сена. Он лёг и быстро заснул, а во сне смешно перебирал лапами и поскуливал. Наверно, ему снился бой с пчёлами.

Питеру стало совсем плохо – намного хуже, чем было раньше. Ведь он обманул друзей, а те ещё извиняются. Очень хотелось вернуться домой, вот он и придумал глупую Несгрызаемую Кость, а про Филю с Лаской не подумал. Они спасли его от коз и пчёл, делились едой, а в поезде Филька даже кусаться из-за него собирался. А как он поступил с друзьями? И что они будут делать в городе, когда Питер найдёт свой дом? Даже то, что в самом начале на ферме они ещё не были товарищами, сейчас не имело никакого значения. Как быть? Питеру стало так стыдно, что он горько заплакал, уткнувшись распухшим носом в искусанные лапы.

– Питер, потерпи, дорогой, – утешала Ласка, аккуратно пристроив голову на его шее. – И не обижайся на Филю, он всегда такой, когда злится. Хочешь, я ещё немножко тебя полижу?

Питер всхлипнул, поднял голову и виновато поглядел на подругу:

– Ласочка, прости меня, пожалуйста. Я ведь сказал вам неправду. Не могу больше молчать!

– Да что случилось? – не могла понять Ласка и на всякий случай принялась вылизывать ему глаз.

– Я… Ты знаешь… – Питер собирался с силами, чтобы признаться. Это было непросто. – Я всё придумал про кость: в зоопарке нет никакой Несгрызаемой Кости.

– Как нет? – Ласка не могла поверить. Она изумлённо приподняла ушки и нагнула голову. – Нет кости? А куда же мы идём?

Питер молчал и прятал нос в лапы.

– Вот что, дружок, – строго сказала Ласка, – немедленно всё мне расскажи. – И тут же ласково добавила: – Мы вместе обязательно найдём выход.

И Питер рассказал ей всё как есть.

– Какой ты безответственный! – ужаснулась Ласка. – И зоопарка тоже нет? Мне так хотелось поглядеть на слона, который ест хвостом. Его ты тоже выдумал?

– Что ты! – округлил возмущённые глаза Питер. – Зоопарк есть, слон тоже есть. И про много мяса я не выдумал. И про то, что там всех детёнышей любят, даже щенков.

Питер внезапно придумал правильное решение и очень обрадовался. Он перестал плакать и всхлипывать, смело посмотрел Ласке в глаза:

– Знаешь, мы обязательно найдём зоопарк, я даю тебе слово. – Его звонкий голосок зазвучал уверенно, как у самого настоящего героя. – Сначала я отведу туда вас, а потом пойду домой. В зоопарке вам будет хорошо. Ведь в объявлении написано, что там требуется сторож. Филька будет сторожить, а ты – растить щенков. Потом, когда они вырастут, вы будете сторожить все вместе. Зоопарк очень большой! Там одному сторожу не справиться. А я буду приходить к вам в гости. И, если захочешь, помогать тебе со щенками.

Ласка улыбнулась:

– Ты молодец, очень хорошо придумал. Только, знаешь, давай пока не будем говорить про кость Фильке. Он, если узнает, задаст тебе такую трёпку, что даже я не помогу. Мы потом ему всё скажем, когда дойдем.

– Спасибо тебе. Я и сам боялся ему сказать. А теперь давай спать.

Засыпая, Питер успел подумать, что хорошо спать в сарае на сене. Но гораздо лучше дома, когда можно забраться на кровать и сначала устроить кавардак, сбив в кучу одеяло, кинув в центр подушку. Затем устроиться в самой середине беспорядка и уснуть, свернувшись калачиком. Только где она, эта кровать с одеялом?