Чарльз де Линт - Кошки Дремучего леса

– Тогда что ты делаешь в моих холмах?

– В ваших… – начала было Лилиан, но умолкла: она начала догадываться, с кем беседует. – Я ищу медвежий народ.

– Зачем он тебе?

– Тетя Нэнси посоветовала… Тетя Нэнси, она…

Глаза великана потемнели.

– Мы знаем, кто она. Что ей от нас нужно?

– Значит, вы из медвежьего народа?

– Имей терпение, девочка. Вопросы здесь задаю я. Скажи, зачем Нэнси Крик отправила тебя сюда?

Лилиан очень хотелось заползти обратно под сосну и свернуться клубочком. Куда угодно – лишь бы подальше от этого сурового взгляда и грозного голоса.

– Она… она сказала, что вы поможете разгадать мой сон, – заикаясь, пролепетала Лилиан.

– Вот оно как.

Это был не вопрос, но Лилиан поспешно кивнула.

Человек-медведь внимательно изучал ее. Наконец великан – казалось, выпрямлялся он целую вечность – встал в полный рост. Может, в нем и все девять футов.

– Пойдешь со мной, – распорядился он. – Посмотрим, что скажет Матушка Манан о твоей истории. Но вот что скажу я: если ты шпионка Нэнси Крик, тебе несдобровать.

– Вовсе я не шпионка, – запротестовала Лилиан. – Я ее тоже боюсь… немножко.

– С чего ты взяла, что я ее боюсь? – фыркнул человек-медведь.

– Ни с чего. Просто мне она кажется страшноватой. Вот я и подумала, что, должно быть, всем так кажется.

Сказать по правде, человек-медведь выглядел пострашнее тети Нэнси, но ничего такого сообщать ему Лилиан не собиралась. Впрочем, ее коленки так дрожали и стучали друг о друга, что и слова были не нужны.

– Знаете что, – Лилиан постаралась придать голосу уверенности, – скорее всего, ваша матушка мне не поможет. Лучше отправлюсь-ка я восвояси и не буду никого беспокоить.

Человек-медведь улыбнулся, но глаза его при этом угрожающе сузились.

– Нет, – пророкотал он. – Ты отправишься со мной. Вопрос лишь в том, пойдешь сама или я потащу тебя под мышкой.

Идти было не так уж далеко, но Лилиан, которая нехотя плелась за человеком-медведем, путь показался очень долгим. Не то чтобы спутник напрямую угрожал ей, само его поведение наводило страх. А вдруг она просто-напросто ходячий обед?

Лилиан украдкой разглядывала человека-медведя. Настоящий великан, а ступает куда легче, чем она. Наверное, вчерашний охотник был прав: она топает, как целый выводок девчонок.

Наконец великан остановился перед узкой расселиной в скалах, и у Лилиан дух захватило от изумления: в небольшой долине прямо перед ней раскинулся город медвежьего народа. Крытые кедровой дранкой бревенчатые дома в два или три этажа так тесно жались к скалам, что, казалось, росли прямо из камня. Пейзаж оживляли разноцветные ленточки, похожие на полосы радуги, – привязанные к конькам крыш, они радостно трепетали на ветру.

Великан обернулся:

– Нечего глазеть по сторонам.

– Но это так… так прелестно.

– Это всего лишь Ля Урсвилль, Медвежий Город. Мы здесь живем.

При виде поселения Лилиан приободрилась: те, кто украшает дома такими веселенькими ленточками, вряд ли едят на ужин детей. А вдруг люди-медведи правда помогут ей разгадать тайну?

Тропинка вела вниз, в долину – через лес и заросли ягод. Путники миновали фруктовый сад; он был, наверное, раза в два больше, чем тетушкин.

Урожай, видимо, только сняли: и на кукурузном поле справа, и в садах, что тянулись по левую руку, грязи было по колено. Перейдя ручей по камням, Лилиан и человек-медведь оказались на сухой почве прямо перед домами.

Великан протяжно заухал – казалось, глубокий звук идет прямо из его груди. С десяток косматых физиономий высунулось на зов из окон и дверей. Лилиан отметила про себя, что у женщин волосы на лице покороче, а у мужчин напоминают густые заросли, так же как и у ее спутника, – вот, собственно, и все различия между полами.

Значит, вот он какой, медвежий народ. Существа огромные и косматые, но все-таки люди, что само по себе неплохо. Вряд ли они все такие же брюзгливые, как ее провожатый.

Из дверей одного дома медленно, опираясь на посох, вышла женщина. На верхушке посоха красовался целый пучок цветных ленточек с костяными фигурками медведей на кончиках. Наверное, в прошлом волосы женщины тоже были красновато-рыжими, но теперь она почти полностью поседела. Изношенное платье прикрывала вязаная шерстяная шаль с изображением медведей – по ее краям висели пестренькие ленточки с костяными фигурками. В противоположность украшениям лицо старухи-медведицы выглядело мрачным – примерно как у Харлин, когда та пребывала в дурном расположении духа. Старуха недовольно уставилась на Лилиан, потом перевела взгляд на ее спутника.

– Джоэн, – нахмурилась она, – кого это ты приволок?

– Я ее в лесу нашел, – объяснил Джоэн. – Говорит, будто ее послала Нэнси Крик.

При этих словах старуха злобно плюнула в грязь, и все надежды Лилиан мигом улетучились. Вместе с румянцем на щеках.

– А она сказала зачем?

Лилиан расправила плечи. Может, эти медведи ее в конце концов и съедят, но нельзя позволять им вот так рассуждать о ней, словно о какой-то овце на выпасе.

– Я сама могу все объяснить, мэм, – вмешалась она.

Женщина-медведица обернулась к девочке. Темные глаза неотрывно смотрели на нее.

– Ну что ж, послушаем. Что ты расскажешь нам о Нэнси Крик?

– Я не так хорошо знаю Нэнси Крик, чтобы о ней рассказывать.

– Хм. Ну так расскажи о себе, девочка. Смотрю я на тебя и чувствую: что-то с тобой неладно.

– Вот и ваш сын так сказал.

– Мой сын?

– Ну да, Джоэн.

– Отчего ты решила, что он мне сын?

– Разве вы не Матушка Манан?

– Матушка – это титул, девочка.

– Меня зовут Лилиан, а не девочка.

– А в храбрости тебе не откажешь. Зачем тебя послали сюда?

– Тетя Нэнси сказала, что вы сможете растолковать мой сон.

При упоминании тети Нэнси Матушка Манан снова плюнула.

– Эта женщина-паучиха! – проворчала она. – Вздумала, что я возьмусь ей помогать!

– Помощь нужна не ей, а мне. И почему вы ее так зовете? – спросила было Лилиан, но тут же вспомнила все паутины на стропилах хижины тети Нэнси и Джонову сказку.

Хорошо, если это всего лишь сказка.

– У нее паучья кровь, – ответила Матушка Манан. – Нэнси Крик нездешняя. Она явилась из краев настолько дальних, что туда не ступала нога моего народа.

– Но если кто-то приехал издалека, это еще не значит, что он злой. Она сделала вам что-то плохое?

Старуха-медведица снова яростно плюнула:

– Ее народ охотился на нас ради мяса и шкур.