Брайан Джейкс - Трисс Воительница

Мемм, недолго думая, схватила и подняла Скарума за уши.

— Эй, боевой командир, не скажешь ли нам, куда пропали засахаренные каштаны?

Скарум замахал лапами.

— О каких таких каштанах вы говорите, мэм? И почему я должен знать, куда они запропастились? Ей-ей, мое дело — оборонять крепость от врагов, а обо всяких там сладостях, ясен пень, я не имею ни малейшего понятия. Честно говоря, я даже плохо представляю, как они выглядят, эти ваши каштаны.

Крув, потеряв терпение, отодрал сладкий каштан, прилипший к подбородку зайца, и прилепил его прямо к носу Скарума. Скарум вздрогнул от неожиданности. Крув меж тем вытер кленовый сироп с усов зайца и размазал сладкие полосы по его растерянной морде. При этом он смотрел прямо в глаза застигнутому врасплох сладкоежке.

— Вижу, ты мастер не только уплетать засахаренные каштаны, но еще и вешать лапшу на чужие уши, — приговаривал Крув. — Только лучше тебе хорошенько запомнить — правда всегда выходит наружу. И если ты набедокурил — умей держать ответ.

Скарум нахально улыбнулся.

— Слышь, ты об этих крошечных жалких конфетках? Ей-ей, нашел из-за чего шум поднимать. Я про них и думать забыл. Просто шел мимо кухни да сунул пригоршню себе в рот. Вот уж не думал, что вы устроите скандал из-за такой малости. Неужели ваш боевой командир, доблестный заяц, не имеет права чуток полакомиться?

— Говоришь, боевой командир, ты съел чуток? Всего лишь пригоршню? — уточнил аббат.

— Ясен пень, а как же иначе? — с пылом закивал Скарум. — Ту малость, которую я проглотил, и пригоршней назвать трудно. Так, пара-тройка этих самых… засахаренных каштанов. А куда девалось все остальное, ума не приложу. Не иначе, тут не обошлось без кротов. Эти обжоры только и смотрят, как бы что-нибудь стибрить. Вот уж верно говорят, маленькие да удаленькие. Особенно по части еды. Так что с ними и разбирайтесь. А я пойду по своим командирским делам. Дел у меня по уши. По те самые длинные уши, за которые вы меня почему-то держите. Думаю, пора вам меня отпустить.

Однако Мемм и Крув, каждый из которых держал по уху Скарума, не собирались разжимать лап. Они потащили его к зданию аббатства, где Мэлбан, невзирая на возмущенные вопли зайца, хорошенько его отшлепала.

— Ах ты, ненасытная утроба! — приговаривала она при этом. — В заботах о своем прожорливом брюхе позабыл и про стыд, и про совесть! Разве ты не знал, что эти каштаны предназначались для детворы! Самая большая порция должна была достаться тому, кто ловчее всего бросит камешек. А ты, негодник, лишил малышей удовольствия! И при этом, как я посмотрю, горд, весел и доволен собой! Ну ничего, сейчас я тебя так отделаю, что ты кухню будешь за версту обходить.

Наконец аббат, стоявший у дверей, решил, что зад Скарума пострадал достаточно, и пришел зайцу на выручку.

— Спасибо, Мемм и Крув. Думаю, с него хватит. А теперь, мистер Скарум, следуй за мной.

И он удалился в свою келью. За ним понуро брел Скарум. Когда дверь захлопнулась, детвора, толпившаяся перед домом, начала делиться предположениями.

— Урр, УРР, что же теперь будет со Скарумом? — шепотом спросил кротенок Раггам. — Неужели аббат съест его за то, что тот сожрал наши каштаны?

Мышонок Тарфи считал подобное наказание чрезмерно строгим.

— Не, есть его аббат не будет, — заверил он кротенка. — Наверняка аббат просто отрубит ему хвост. А потом отправит спать без ужина! Бедный Скарум, мне его жалко.

Мемм подошла к мышонку и вытерла ему слезы.

— За хвост этого балбеса можете не беспокоиться! — заявила она. — Как и за него самого. Наш аббат — добрая душа. И Скарум, всякому понятно, слишком легко отделается.

Детвора недолго переживала утрату засахаренных каштанов. Тем же вечером брат Гуч и Фьюррел вынесли во фруктовый сад огромное блюдо этого лакомства, да еще и кувшин с земляничной водой. С радостным визгом малышня расселась за столом. Аббат Эподемус тоже за обе щеки уплетал угощение. Покончив с каштанами, детвора окружила аббата. Все желали узнать, какому наказанию он подверг прожорливого зайца. Шум и гам стоял такой, что аббат вскинул лапу, призывая малышей к тишине.

— Хотя, разумеется, Скарум поступил очень скверно, я не стал отрубать ему хвост, — сообщил он. — Конечно, можно было сварить из него суп, но я счел это излишне строгой карой.

— Но как же тогда вы поступили с ним, отец аббат? — подпрыгивая на месте от любопытства, пискнула Биккл.

— Прежде всего, в течение трех дней ему придется довольствоваться самой простой и скромной пищей, а точнее говоря, листьями салата и водой, — важно изрек аббат. — К тому же я приказал ему навести порядок в вашем дортуаре. Сами знаете, работа эта не из легких. Сейчас Скарум уже отправился туда с ведром, тряпкой; и веником. Ему предстоит дочиста отмыть пол, стены, окна — словом, все. После этого он должен застелить постели свежим бельем, а грязное выстирать. Думаю, подобное занятие пойдет ему на пользу. Крув довольно усмехнулся.

— Так, значит, отец аббат, три дня старина Скарум будет грызть зеленые листики и запивать их холодной водичкой? Ох и вой же он поднимет! Наверняка распугает всех хищников в округе! Они, пожалуй, решат, что у нас здесь поселился голодный волк. Так что нам и обороняться не придется!

— Кстати об обороне, — кивнул головой старик-мышь. — Так как Скарум совершил серьезный проступок, я отстранил его от командования. Крув, теперь за главного будешь ты. Организуй караул на стенах. Все остальные сегодня будут ночевать здесь, в саду. Ночь прекрасная, теплая. Спать на свежем воздухе очень полезно для здоровья. К тому же здесь мы не услышим причитаний и жалоб Скарума.

Детвора встретила слова аббата радостными криками. Предстоящий ночлег в саду казался малышам увлекательным приключением. Сестра Вернал, Мимси и Мемм, напротив, обменялись грустными взглядами. Они догадывались, что этой ночью забот им прибавится — уследить за проказливой малышней в саду куда труднее, чем в дортуаре.

Первые рассветные блики зажглись на светлом небе. Близился новый летний день, жаркий и прекрасный. Солнечный луч разрезал сумрак, царивший в Брокхолле, Барсучьем Доме. Салишш размотал свои кольца, тихонько толкнув двух других гадюк своим тупым носом.

— Шш-шш! — прошипел он. — Тишше! Кто-то ходит рядом. Надо посмотреть!

Первой жертвой Курда выбрала тощего и совершенно никчемного на вид пирата, старую крысу по имени Видж. Всем прочие члены команды «Морского спрута», по-прежнему безоружные, безропотно наблюдали, как Ворто и три стражника схватили бедолагу Виджа и, не обращая внимания на его пронзительный визг, потащили к логову змей. Когда Видж увидал кол, врытый глубоко в землю, и смекнул, какая участь его ожидает, он принялся упираться всеми четырьмя лапами и отчаянно вопить: