Льюис Кэрролл - Alice's Adventures in Wonderland. Аня в стране чудес

Если собрать вместе все эти отзывы из книг Набокова, то вывод напрашивается сам собой: перевод «Алисы» не был для молодого писателя случайностью. Несмотря на все трудности эмигрантского существования, коммерческие описания каких-то кранов он переводил, а вот писательниц типа Марии Корелли или мадам де Сегюр — нет. Дело, по-видимому, в той особой соприродностщ которая, по глубокому убеждению Набокова, должна существовать между автором и его переводчиком. Только она позволит последнему создать то воплощение (снова слово Набокова!) оригинала, которое и может единственно считаться настоящим переводом. «Главное — верность своему автору, как бы ни ошеломлял результат», — напишет он в предисловии к английскому переводу своего романа «Приглашение на казнь». [9] Владимир Набоков. Рассказы. С. 407. Такая соприродность, несомненно, существовала между молодым русским эмигрантом, с младых ногтей впитавшим в себя английский язык и дух, и педантичным оксфордским математиком, удивившим своих знакомцев ни на что не похожей книжкой о фантастических приключениях Алисы под землей. Однако в какой степени молодому Набокову удалось реализовать эту потенциальную соприродность, насколько ему удалось воплощение «Алисы в Стране чудес»— это вопрос особый, ибо здесь в дело включаются литературная традиция, опыт и многие другие обстоятельства.

Но, прежде чем обратиться к рассмотрению этих проблем, вспомним, что за писатель и что за личность был Кэрролл и почему его сказка об Алисе и ее приключениях до сих пор читается с таким восхищением в столь многих странах.

О Льюисе Кэрролле (1832–1898) нам известно сейчас уже очень много. Мы знаем, что настоящее имя его было Чарлз Лютвидж Доджсон («ж» при этом не произносилось, на чем он неизменно настаивал), что он читал лекции в Оксфорде в колледже Крайст Чёрч, который сам с блеском окончил, что он был математиком и автором ряда работ по математической логике. Мы знаем также и то, что он был человеком скрупулезной щепетильности и честности и весьма «викторианским джентльменом» (Г. К. Честертон), большим педантом и в то же время эксцентриком и чудаком, что он не захотел принять сан священнослужителя, что было непременным условием профессуры в его колледже, а остановился на сане диакона, без чего (до изменения университетского статута, которое произошло лишь во второй половине 70-х годов) он вообще не мог бы преподавать в Крайст Чёрч. Мы знаем, что он любил театр, был превосходным фотографом (на чаре этого нового и очень трудного искусства), страдал бессонницей и, чтобы не впасть в грех уныния, сочинял в ночи логические задачки, которые позже опубликовал под названием «Полуночные задачи» (Pillow Problems), что он придумывал новые правила для игры в шахматы и составлял шахматные задачи, а также без конца что-то изобретал. Мы знаем еще, что он любил детей, и особенно маленьких девочек, — весьма викторианская черта, ибо считалось, что им было открыто простое, интуитивное познание Бога и добра, и дружба с этими невинными душами могла сравниться лишь с «ангельскими беседами», — и что из всех своих юных друзей он более всего любил Алису Лидделл, дочь ректора Крайст Чёрч, с которым расходился по ряду принципиальных для него вопросов. Именно ей и была преподнесена рукописная сказка «Приключения Алисы под землей», которую доктор Доджсон рассказал Алисе и ее сестрам Лорине и Эдит во время знаменитого пикника 4 июля 1862 года. Рукопись, тщательно переписанная четким и красивым почерком доктора Доджсона, была также украшена его рисунками (которые воспроизведены в настоящем издании и сопровождают русский текст). Лишь в 1865 году расширенный текст рукописи был издан под названием «Приключения Алисы в Стране чудес» — на этот раз с иллюстрациями Джона Тенниела, выполненными под наблюдением самого автора (они сопровождают в настоящем издании английский текст).

За 125 лет, прошедших со дня публикации «Алисы в Стране чудес», стало ясно, что сказка его — произведение не только оригинальное, но и в высшей степени новаторское и что сам скромный преподаватель математики из Оксфорда — весьма нетривиальный мыслитель, задумывавшийся над многими вопросами современного ему знания, а подчас и опережавший свое время. Это стало предельно ясно, когда уже в наши дни были опубликованы его дневники и письма, его логические работы и задачи и когда ряд современных ученых взглянули на его труды — в том числе и на две сказки об Алисе — с позиций нашего времени. [10] См.: The Annotated Alice. With an Introduction and Notes by Martin Gardner. N. Y., 1960; The Philosopher's Alice. Introduction and Notes by Peter Heath. N. Y., 1974; R. D. Sutherland. Language and Lewis Carroll. The Hague, 1970; M.B. Панов. О переводах на русский язык «Джаббервокки» JI. Кэрролла. — В кн.: Развитие современного русского языка. 1972. — М., 1975; Ю. А. Данилов, Я. А. Смородинский. Физик читает Кэрролла. — В кн.: Льюис Кэрролл. Приключения Алисы в Стране чудес. Сквозь Зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье. М.: Наука, 1979. Упомянем еще имена П. Флоренского, российского логика Г. Л. Тульчинского, американского математика Фрэнсин Эйбелиз (Francine Abeles) и др.

В сказках Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» (1871) нашли выражение не только его математические или логические построения и догадки, но и глубинные экзистенциальные размышления, и мысли о языке, о природе знания и пр. Теперь нам уже трудно представить себе, что, когда солидное издательство Макмиллана выпустило в 1865 году в свет первую сказку, критики были в недоумении: отдавая должное «старательности автора и живости его воображения», они находили описанные им приключения «неестественными» и «перегруженными всякими странностями», а некоторые так даже и «экстравагантными и абсурдными» и, уж конечно, «не способными вызвать иных чувств, кроме разочаровании и раздражения». [11] См.: Aspects of Alice. Lewis Carroll’s Dream Child as Seen through the Critics' Looking-Glasses. 1865–1971. Ed. by Robert Phillips. L., 1972. Лишь весьма постепенно чувство Недоумения и растерянности отступило — к середине нашего века (но, пожалуй, не раньше!) стало очевидно, что, несмотря на краткость и внешнюю легкость «Алисы», это одно из самых глубоких произведений, качественно изменивших представления о том, какой должна быть детская книжка. Ф. Дж. Харви Дартон, крупнейший авторитет в области английской детской книги, отметил, что «Алиса» совершила настоящий «революционный переворот» в английской (и не только английской, добавим мы) детской литературе, [12] F. J. Harvey Darton. Children’s Books in England. Cambridge, 1970. I* 268 (First Ed. 1932). отказавшись от назидательности и сентиментальности и прочно утвердив принцип смеха и игры. С годами критики весьма подробно проработали различные «пласты» в обеих сказках об Алисе, обнаружив в них множество биографических, научных, пародийных моментов. [13] В комментариях к наст. изд. мы постарались воспроизвести, разумеется, по необходимости сжато, наиболее существенные из этих суждений и догадок.

Читать дальше