Бука сама боится

— С ними совсем неинтересно играть! — сказала как-то утром Бука и пнула сороконожку. — Надоело! Не хочу! Какие они все скучные!

— Будешь тут скучным, — согласилась бабушка. — Особенно если тебя пинают в твой день рождения. Не говоря уж о том, что ни торта, ни подарка не дождешься.

— У кого день рождения? — удивилась Бука.

— У гусеницы, разумеется. Я её сшила ровно год назад.

Бука подумала, подобрала сороконожку и пробормотала:

— Так и быть, нарисую этому червяку с ногами торт или печенье в форме сердечек.

— Конечно, если ты считаешь, что бумажные печенья очень полезны для пищеварения… — усмехнулась бабушка. — Весёленький день рождения. Бедная сороконожка.

— Но я же не умею печь настоящие печеники! — возмутилась Бука.

— А ты пробовала? — удивилась бабушка.

И Буке очень захотелось попробовать испечь настоящее печенье для сороконожки. Она надела фартук, смешала в миске яйца, муку, немного молока и сахар. (Бабушка ей подсказала рецепт.) Раскатала тесто на колбаски, разрезала и вылепила сердечки. А потом вместе с бабушкой они поставили сердечки в духовку. Пока печенье выпекалось, Бука сшила сороконожке в подарок новенькую запасную ножку из зелёной в белый горошек тряпочки. На всякий случай. Вдруг сороконожку переедет трамвай.

Затем она помогла имениннице накрыть стол и рассадить гостей: куклу, мишку, две крышки от кастрюль, кота и бабушку с уже готовым настоящим печеньем.

Все стали поздравлять сороконожку и дружески жать ей ножки. Крышки исполнили торжественный марш. Бабушка сказала, что очень счастлива видеть именинницу в здравом уме и без единой дырочки. Но больше всего сороконожка обрадовалась настоящему печенью и запасной ноге.

— Я буду носить её только в торжественных случаях, — пообещала она и пригласила гостей отведать угощения.

Гости спели для сороконожки "Каравай" и "Пусть бегут неуклюже", и вдруг оказалось, что уже вечер и пора спать.

— Ну вот, — грустно сказала Бука, — день закончился, а я даже поиграть не успела!

— Ещё бы, — согласилась бабушка. — Завтра тоже будет некогда. Завтра все игрушки уплывают в круиз по ванне.

— Правда, там полно айсбергов, пиратов и акул, — вздохнул оранжевый кот Рыжик.

— Я буду отбиваться от них запасной ногой! — крикнула отважная сороконожка.

— Бабушка! Я тоже хочу в круиз! — заволновалась Бука.

— Прямо не знаю, отпускать ли тебя, — бабушка задумчиво посмотрела на Буку. — Тем более что перед плаванием нужно хорошенько выспаться…

И Бука побежала в кровать. И все игрушки положила с собой, чтобы они без нее не уплыли в круиз по ванне.

Бука знала, что папа живёт на свете, чтобы ходить на работу. Мама — чтобы бегать по магазинам. Бабушка — чтобы варить борщ. А дедушка — чтобы летом выращивать морковку на даче, а в остальное время разглядывать марки. А вот зачем на свете буки живут, этого Бука не знала. Когда Бука жила под кроватью, она всех пугала. А теперь получается, от Буки никакой пользы? И Бука чуть было опять не уползла под кровать.

Но бабушка её отговорила.

— Буки живут, чтобы всем помогать. Хорошие дела делать и всех радовать, — сказала она.

И Бука решила всех порадовать.

Всё утро Бука делала только хорошие дела. Сначала завязала папе галстук морским узлом. Очень крепко. Потому что папа всегда говорил, что с этим галстуком одно мучение, узел никак не получается.

Затем отломила у маминых туфель каблуки, потому что так по магазинам бегать удобнее, ноги не устают.

Бабушкин парик Бука старательно перекрасила в зелёный цвет, потому что бабушке очень идёт зелёный. И ещё бабушка говорила, что всякая зелень очень полезна.

Дедушкину коллекцию марок Бука расклеила в коридоре. Чтобы все могли ею постоянно любоваться.

— О-хо-хо! — сказали мама, папа и дедушка и быстренько сбежали из дома по делам.

И бабушка ушла в парикмахерскую. Бука огорчилась, залезла под кровать и сидела там два часа, страдала. Но пугать было некого, просто так лежать скучно, и Бука решила под кроватью поползать. Туда-сюда.

— Вот и молодец! — сказала ей бабушка, когда вернулась. — Теперь мне не надо будет под кроватью пыль вытирать. А парик такого цвета вполне годится для дедушкиного пугала на даче. У нас будет самое красивое пугало во всей округе!

И бабушка спрятала светло-зелёный парик в ящик с дачными инструментами. Тем более что у бабушки теперь и без парика была очень модная молодёжная стрижка под ёжик.

Бука обрадовалась, вылезла, и они с бабушкой пошли Букино платье отстирывать. Потом папин галстук развязали, мамины туфли в ремонт отнесли и дедушкины марки аккуратно от стены отклеили.

Когда мама, папа и дедушка вернулись, Бука их предупредила:

— Я сегодня столько хороших дел за день переделала — на целый месяц хватит. Так что теперь целый месяц буду отдыхать.

И все этому очень обрадовались. Так обрадовались, словно думали, что буки на свете специально для отдыхания живут.

Как Бука рассердилась

Зима в этом году была не очень правильная. Бука ждала, ждала, когда на оконном стекле появятся красивые морозные узоры, и не дождалась. Тогда она нарисовала узоры акварелью. Красной и зелёной. Акварель потекла, перемешалась, и рисунок стал некрасивого цвета. Точнее, совсем его не стало. Стала грязная лужа. Бука рассердилась и принялась смывать краску. Вода весело текла по подоконнику, по Буке, по коту, спавшему на батарее.

— Раз такое дело, — сказала бабушка, — не могла бы ты заодно и цветы полить.

Бука наклонила бутылку с водой к кактусу и нечаянно укололась.

Бука и без того была насупленная, а тут так рассердилась не на шутку.

— Это всё из-за тебя, бабулька! Ты мне велела цветы поливать! Вечно мне приказываешь!

— Это я-то приказываю? — тоже рассердилась бабушка, бросила недокрученные котлеты и ушла в комнату поворчать.

— Мы её, можно сказать, из-под кровати вытащили, выкормили, а она так со старшими. И у кого научилась! У вас и научилась! — выговаривала бабушка сидевшему за газетой папе.

— У нас? Это когда же мы к вам, Вера Сергеевна, непочтительно относились?! — возмутился папа, свернул газеты и ушёл этажом выше, к своему другу дяде Саше. Папа считал, что в такой маленькой квартире, как у нас, и сердиться-то по-настоящему негде, а у дяди Саши просторно, он один живёт. Папа весь вечер сидел у дяди Саши на кухне. Сидел, сидел… Уже и ужинать пора, а его все нет. И мама уже чуть было на него не рассердилась. Прошла по углам, посмотрела на хмурую бабушку, на мрачную Буку, на взъерошенного кота и сказала: