Дик Кинг-Смит - Леди Дейзи

— Но ты ведь не согласилась, мама? — в ужасе спросил Нед.

— Как я могла! Кукла твоя, тебе и решать.

— Я ни за что её не продам.

— Ну, это твоё дело. Но, может быть, ещё посоветуешься с бабушкой, узнаешь, что она думает. Ведь речь идёт о немалой сумме. Мистер Мерриуэзер-Джоунс предлагает пятьсот фунтов. Наличными.

— Пятьсот фунтов! — воскликнула бабушка, когда Нед позвонил ей и всё рассказал. — Это большая сумма, Нед. Что ты намерен делать?

— А что бы ты сказала, если бы я продал её? — спросил Нед, подмигивая маме.

На другом конце провода стало тихо, а потом бабушка сказала:

— Должна признаться, я была бы огорчена, милый. Мы ведь договаривались, что ты будешь заботиться о Леди Дейзи.

— Не беспокойся, бабушка, я пошутил, — засмеялся Нед. — Конечно, я её не продам. Я не продам её и за пять тысяч фунтов.

— Пятьсот фунтов! — удивился папа, когда вечером пришёл домой. — Я вот что скажу тебе, Нед. Если торговец предлагает такую сумму, значит, кукла стоит по крайней мере вдвое дороже. Не спеши, но и не отказывай окончательно, и он предложит больше. Подумай, на эти деньги ты сможешь купить себе не только новые футбольные бутсы и хороший тренировочный костюм, но и тот потрясающий скейтборд, на который ты положил глаз, и видеомагнитофон, и велосипед новой марки — да всё, что хочешь!

То, что он запросто может иметь эти вещи, искушало Неда не долее двух-трёх секунд.

— Я не продаю Леди Дейзи, папа, — сказал он твёрдо. — Я не могу. Она член семьи!

Изумлённый, отец посмотрел на него. Потом — на жену. Потом опять на сына.

— О’кей, если ты так думаешь — прекрасно. Члена семьи нельзя продавать. Знаешь, а ведь пару сотен лет назад мужчины нередко продавали своих жён, если те наскучили им. Малый накидывал на шею жены верёвку, вёл её на рынок и продавал тому, кто больше заплатит… Но я бы с твоей мамой так не поступил.

— Премного благодарна.

— Но я смогу, вероятно, нажиться на тебе, Нед, лет через десять, если какой-нибудь команде из премьер-лиги будет не хватать вратаря.

— К тому времени мне будет уже больше восемнадцати. Ты не получишь ни пенни, папа, — улыбнулся Нед, подыгрывая отцу.

И все трое дружно рассмеялись.

— Во всяком случае, — сказал отец, посерьёзнев, — возможно, ты прав, что не хочешь продавать её. Ценность этой куклы со временем может только возрасти.

Нед не собирался рассказывать Леди Дейзи Чейн о предложении мистера Мерриуэзер-Джоунса. Ему так и слышался её ответ словами королевы Виктории: «Нам не смешно!»

Потом ему пришло в голову, что, может быть, она слышала разговор антиквара с мамой, но похоже, что нет. Всё-таки слова старой королевы могли быть уместны в устах Леди Дейзи; она ясно дала понять, что протестует против бесцеремонного обращения с нею «того высокого тощего типа, который рассматривал меня сквозь свои большие очки и даже, поверишь ли, поднял подол платья, чтобы разглядеть мои нижние юбки! Вот вам и английский джентльмен!».

Интересно, знает ли Леди Дейзи о том, что она француженка?

— Думаю, француз так бы себя не повёл, — сказал Нед.

— О, не говори мне об этих французах, прошу тебя! Всякий иностранец плох, каждый по-своему, но французы!.. Они наши смертельные враги! На протяжении столетий, от Вильгельма Нормандского до отвратительного маленького Наполеона, мы сражались с этими лягушатниками.

— Но не в этом столетии, Леди Дейзи. Они были нашими союзниками в двух мировых войнах.

— Такой союз мог быть только ошибочным, — твёрдо сказала Леди Дейзи, так что Нед оставил эту тему.

«Скажи я, что её волосы итальянские, так они у неё, пожалуй, встанут дыбом», — подумал он.

Только Нед с куклой устроились смотреть «Соседей», как мама позвала его к телефону.

— Это мистер Мерриуэзер-Джоунс, — прошептала она, прикрыв трубку рукой. — Ты решил окончательно, Нед? Сказать ему, что кукла не продаётся?

Нед медлил, но вовсе не потому, что колебался, а потому, что не очень-то хотелось говорить по телефону — не нравился ему этот мистер Мерриуэзер-Джоунс. Но он подумал: «Нет, я забочусь о Леди Дейзи и, значит, должен всё решить сам».

— Я сам поговорю с ним, мама!

Родители делали вид, что не слушают, но конечно же прислушивались к тому, что говорил Нед.

— Здравствуйте… Да, мама сказала мне… Нет, я не хочу продавать куклу… Нет, всё равно… Нет, извините, я не изменю своего решения… До свидания.

— Ну, что он сказал? — спросил папа, едва Нед положил трубку.

— Предложил ещё денег. Ещё сотню фунтов.

— Я же говорил тебе!

— Можешь быть довольна своим сыном, — сказал отец, когда Нед отправился спать, — девяносто девять детей из ста ухватились бы за такое предложение — шестьсот фунтов стерлингов за старую детскую игрушку. А он понимает, что получил нечто такое, чья стоимость может только возрастать. Вот какой бизнесмен наш маленький Нед.

— Он просто любит Леди Дейзи, — пожала плечами мама.

— Любит? Куклу? Что ты, дорогая!

— Я как-то слышала — вернее, нечаянно подслушала, — как он говорит с ней и делает паузы, будто выслушивает её ответ. Совсем как разговор по телефону. Только она, конечно, молчит.

— Странно. С тех пор как в доме появилась эта кукла, мальчишка живёт в мире каких-то фантазий. Он, должно быть, взял это от тебя, я таким никогда не был.

Позднее, тем же вечером, позвонил сосед с извинениями за ущерб, нанесённый футбольному мячу, и уверениями, что впредь такое не повторится.

— Как нарочно, — объяснял он, — в тот день к нам в сад забрела чья-то кошка, и, когда Сэнди погнался за ней, она прыгнула через забор в ваш сад, а пёс за ней. Мы и не подозревали, что он может так высоко прыгать. Но вы не беспокойтесь, теперь у него ничего не получится: поверх забора я провёл ещё и проволочную сетку. А что касается футбольного мяча, моя жена уже сказала Неду, что мы купим ему новый, но, наверное, будет лучше, если он сам выберет, — Нед ведь знаток, — и тогда вы скажете, сколько мы вам должны. Пусть он купит действительно хороший мяч.

Когда Неду на следующее утро за завтраком пересказали это, он, конечно, захотел сразу же пойти в ближайший спортивный магазин. Без футбольного мяча Нед чувствовал себя не в своей тарелке, и он точно знал, какой мяч ему нужен.