Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки

На самом же деле вот как все обстояло: охотник выкликал из утробы не своего нерожденного сына, а лишь его дух, и этот дух сопровождал его во время охоты. И дух обучался всему без всяких усилий, странствуя по саванне.

Возможно, этот дух принадлежал еще отцу охотника, которому предстояло возродиться в обличий внука. Когда подошел срок родов и жена охотника разродилась, женщины деревни собрались и стали петь величальные песни в честь новорожденного. Да какой крупный мальчик! Через день-другой он уже умел говорить и отказался от материнского молока, он сказал, что ему, как другим мужчинам, нужно мясо. На третий день он начал ползать, а еще через день встал на ножки, через пять дней он ходил и бегал. Он стал взрослым.

На шестой день сын Мубии, Нва-Мубия, отправился с отцом на охоту. Они услышали, как пела медвяная птица: пфичи, пфичи! — и отец знал, что она приведет их к дереву, в дупле которого пчелы собрали мед. Они нашли дерево, отец взобрался на него и передавал сыну соты. Меду было столько, что набрался целый калебас.

— Только не облизывай пальцы: мед горький,— сказал отец, еще сидя на дереве. Ему хотелось, чтобы весь мед достался ему одному, но он забыл, что сын знает о лесе столько же, сколько он сам. Когда он спустился с дерева, сын уже съел весь мед. Отец разгневался и решил напугать сына. Он знал язык буйволов и позвал их. И вот они появились: целое стадо огромных зверей ломилось через саванну, вздымая тучи пыли. Это было страшное зрелище! Но Нва-Мубия ничуть не испугался. Он вырвал с корнем молодое деревце, одним движением руки очистил от веток и стал колотить им буйволов по шее, пока они все не издохли. Тогда отец призвал слонов. Они тут же появились — огромные, с хлопающими ушами, с угрожающе поднятыми хоботами. Но Нва-Мубия и тут не струсил. Он выбрал дерево потолще и принялся колотить по слоновьим бокам, пока все слоны не полегли. Тогда Мубия призвал львов. Те встрепенулись и бросились на юношу. Но он и их переколотил до смерти.

Отец сказал:

— Неплохо сделано. Теперь я хочу поджарить часть этого мяса. Вон, видишь, дымок на горизонте. Там должна быть деревня. Сходи и попроси горящую головешку.

Сын пошел туда, где клубился дым. Там и впрямь оказалась деревня, но жили в ней не обыкновенные люди, а чудовища-людоеды, чихубулебаби, с длинными носами, которые даже издалека чуяли запах человека.

Как только Нва-Мубия понял, что за племя живет в этой деревне, он бросился наутек, но было уже поздно: один из детенышей чихубулебаби заметил его и позвал мать:

— Мама, посмотри, там ходит вкусное мясо. Я хочу его!

Не успел он произнести это, как все чихубулебаби кинулись вдогонку за Нва-Мубией. Юноша изо всех сил бежал в ту сторону, где ждал его отец. Еще издали закричал он отцу, чтобы тот спрятался, но старый охотник подумал: «Мальчик испугался чего-то, но мне-то, взрослому, бояться нечего».

Сын ловко вскарабкался на дерево и спрятался среди листвы, так что преследователи его не заметили. Они добежали до того места, где лежали туши убитых животных, охраняемые Мубией, и с жадностью набросились на слонятину и буйволятину. Наевшись досыта, они вернулись к себе в деревню, выпили все пиво, которое незадолго до того наварили, и завалились спать крепким сном.

Нва-Мубия спустился с дерева, пошел за ними в деревню и, пока людоеды храпели в своих домах, закрепил надежно все двери, чтоб не открывались, и поджег деревню. Так сгорели все людоеды. Нва-Мубия освободил их пленников, и они выбрали его своим вождем. У людоедов был специальный дом, где они держали пленных девушек. Нва-Мубия освободил их тоже и женился на них. Потом он велел своим подданным построить новые хижины и стал самым великим вождем из всех вождей.

Жил один человек, и вот однажды так ему приспичило поесть свежего мяса, какого угодно, хоть человечьего, что он решил стать хищником. Велел тот человек жене приготовить крутую кашу из маниоки, потом отнес эту кашу в глухую чащобу, а жене сказал, будто у него важное дело в земле Байака. В лесу он вылепил из маниоки точное подобие себя самого. В стране Байака он купил киту-динго — фетиш, который мог превратить его в леопарда. На перекрестке в середине леса он взял пест и стал бить себя по телу: по груди, ногам, рукам. Вскоре вся кожа у него покрылась серовато-коричневой шерстью с черными пятнами, а пониже поясницы вырос длинный хвост. Больше всего тому человеку понравилось, что кисти рук превратились в мягкие подушечки, а ногти — в длиннющие загнутые когти. Он тотчас решил испытать свое новое обличье. Заметив в лесной чаще антилопу, он легко нагнал ее, вмиг расправился и сожрал.

Но самое интересное произошло с фигурой, вылепленной из крутой белой каши. Она ожила и стала кигагала — двойником того человека. Двойник отправился домой и стал жить с его женой, выполнять всю работу в поле и дома, так что родственники ни о чем не догадывались. Даже жена думала, что человек из каши это и есть ее муж. Однако душа его пребывала не в человечьем обличье, а в теле леопарда.

Вскоре пошли по деревне слухи, что опасный леопард сожрал там козу, там корову. Леопарды ведь прожорливы и кровожадны, часто они убивают не из голода, а просто для удовольствия. Этот же леопард с каждым днем становился все кровожадней и злобней. И вот однажды он напал на человека, устроил настоящую охоту на охотника. А вскоре он подкрался к девушке, что пришла к реке за водой, и безжалостно разорвал ее на части.

Жители деревни соорудили хитрую западню с живой козой в качестве приманки. Но леопард-то обладал человечьим умом и потому был хитрей и коварней обычных зверей. Он разглядел западню и обошел ее стороной. Тогда все поняли, что это не настоящий леопард, а злобный колдун в облике хищника. Они обратились к нганге — знахарю, чтобы тот дал им Магабу — фетиш, убивающий диких зверей. Изготовляя фетиш, знахарь пел:

Прошло совсем немного времени, и один охотник увидел леопарда в лесу, прицелился из ружья и поразил его в грудь. Тот убежал, но вскоре был найден мертвым в своем логовище. В тот же день человек в деревне стал стонать от боли, на его груди открылась кровавая рана, и он в муках умер той же ночью. Никто не сомневался, что этим человеком и леопардом двигала одна и та же злая сила.