Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки

Первый, кто увидел на рассвете этакую невидаль, стремглав побежал обратно к хижинам, где коротали ночь охранники и пастухи, начал громко хлопать дверьми, криком будить еще спящих товарищей. Все проснулись, выскочили наружу, смотрят и диву даются: стоит, чуть колышется огромная белоснежная творожная гора. Отец Кабазаны тут же сказал:

— Принцесса тоже должна видеть этакое чудо. Пойду разбужу ее, а то оно исчезнет.

Он побежал к хижине, в которой спала принцесса, и, застучав в дверь, крикнул:

— Нкосазана! Нкосазана! Вставай, выходи наружу. Погляди, какое диво дивное выросло у нас на дворе!

Принцесса соскользнула с кровати и выскочила за дверь. Едва завидев творожную гору, она завизжала от восторга и бросилась вперед с распростертыми руками. Она всем телом прильнула к белоснежной массе, и как раз в этот миг первый солнечный луч озарил макушку творожной горы. И тотчас на глазах удивленных людей макушка начала крениться, заваливаться набок. Никто и глазом не успел моргнуть, как творожные комья обрушились сверху и с головой погребли принцессу. Но творог не причинил ей никакого вреда, она только вскрикнула от неожиданности и бросилась наутек обратно в свою темницу. Там она крепко заперла за собою дверь и схватила лоскут мягкой кожи, чтобы обтереться. Смотрит — а вытирать-то и нечего. Ни единой крупинки творога не налипло на ее тело. Вот так чудо!

Принцесса снова выбежала из хижины и кинулась к мужчинам, чтобы поделиться с ними своим удивлением и восторгом. Она была встречена громкими восторженными криками — мужчины смотрели и глазам своим не верили. С громкими криками: «Вы только взгляните на меня! Только взгляните!» — бежала по направлению к ним красавица Номта-ве-Ланга. Да, это была прежняя Номта-ве-Ланга, только еще прекраснее, выше и стройнее, чем была.

А на горном склоне тем временем вот что происходило. Сидлоколо и его верные спутники проснулись, как всегда, еще до рассвета. Они искупались в ручье, затем устроились перед входом в пещеру на камнях. Когда рассвело и стала видна застава, юноши с удивлением обнаружили новое, весьма странное с виду сооружение рядом с загоном для скота. Издали оно походило на белоснежный купол невероятной высоты. Думали-гадали юноши, что бы это могло быть и кто его соорудил за одну ночь, но так ни до чего и не додумались. Со своего места они разглядели несколько взрослых мужчин, которые неспешно обходили со всех сторон загадочное белое строение, и решили, что это они, обитатели тихой заставы, построили его за одну ночь из какого-то таинственного материала и сейчас завершают работу. Вдруг юноши увидели, как вершина этого сооружения накренилась и крупными комьями обвалилась наземь. В тот же миг до них долетел чей-то испуганный крик. У них на глазах довольно большой белый комок отделился от общей кучи, стремительно покатился к одной из хижин и скрылся за дверью. А еще миг спустя дверь этой хижины распахнулась и из нее выбежала девушка... Пока остальные парни обменивались недоуменными взглядами, Сидлоколо вскочил на ноги и, указывая рукой на эту девушку, закричал как безумный:

— Это она! Это она! Я узнал!

Он кинулся в пещеру, остальные парни — за ним следом. Они торопливо собрали все свои пожитки, кубарем скатились с горы, добежали до опушки леса. Но когда между ними и сторожевой заставой осталось небольшое пространство и обитатели заставы могли их увидеть, юноши сбавили шаг и неспешно, без суеты и торопливости, как и подобает в таких случаях, вступили в чужие владения.

Номта-ве-Ланга все еще стояла посреди двора, окруженная радостными мужчинами, и принимала от них поздравления со счастливым избавлением от проклятья. Вдруг она подняла глаза и увидела входящих в ворота юношей во главе с принцем Сидлоколо. Ей стало тяжело дышать от волнения и радости. Она не могла отвести от них глаз. Мужчины из ее свиты тоже обернулись и увидели незнакомцев, с достоинством стоящих у ворот.

— Принц Сидлоколо! — прошептала принцесса.— Сын Льва! Ты пришел!..

Принц и его друзья по-прежнему стояли у ворот и ждали приглашения войти. Отец Кабазаны распорядился, чтобы остальные мужчины приняли путников как полагается, а сам встал между принцессой и гостями, как бы загородив ее от них. Это дало ему время собраться с мыслями, а принцессе взять себя в руки. Когда мгновенье спустя он посмотрел ей в лицо, то увидел, что она полностью овладела собой и держится гордо и независимо, как и подобает дочери великого короля Бакубы.

— Значит, вы знакомы друг с другом,— ты, нкосазана, и этот принц? — спросил он.

— Да, мы знакомы. Я однажды встречала его, он был еще с двумя друзьями.

— Ну, ежели так, то бремя моих забот облегчается Мне, признаюсь, было бы жаль обидеть этого юношу отказом в гостеприимстве, тем более что я знаю, как много хорошего сделал он для наших дочерей. Кроме того, наш король и его отец издавна живут в добрососедстве. Возвращайся, нкосазана, в свою хижину и приготовься к приему гостей! я же тем временем распоряжусь, чтобы их накормили и напоили как подобает.

И закипела жизнь на отдаленной заставе, одно событие стремительно сменялось другим. Перво-наперво отец Кабазаны отправил троих нарочных в большой дворец с радостной вестью об исцелении принцессы, затем побеседовал с Сидлоколо, не будет ли, мол, разумным, если пятеро парней из его свиты прямо сейчас, немедля, вернутся к себе домой, зайдя прежде в отдаленное селение, где служанки и подруги Номта-ве-Ланги с нетерпением ждут известий о дальнейшей судьбе принцессы. Пусть и они поскорее узнают, что чудо свершилось. Наскоро подкрепившись на мужской половине, восемь гонцов вместе покинули сторожевую заставу. Часть пути они собирались проделать вместе, а потом разъединиться — пятеро направят свои стопы в соседнее государство, к девам-изгнанницам, а трое взрослых мужчин поспешат в большой дворец правителя Бакубы. К тому времени, когда настал черед Сидлоколо и двух его ближайших друзей войти в жилище принцессы, обитатели заставы уже знали о них почти все, так что перестали относиться к ним как к чужакам. Поэтому юноши чувствовали себя в полной безопасности, ничем не скованными и счастливыми. В сопровождении отца Кабазаны они вошли в уединенную хижину принцессы и почтительно приветствовали ее. Номта-ве-Ланга лежала, опершись на локоть, на тростниковом ложе в дальнем углу помещения.

— Вы — Номта-ве-Ланга! — сказал принц, не дожидаясь, пока отец Кабазаны представит его девушке по всем правилам.— А вы, нкосазана, узнаете нас? Вы не забыли, кто мы такие?

— Да, я помню вас,— отозвалась принцесса и протянула руку в знак приветствия.— Я узнала вас всех троих еще утром, когда увидела издалека.