Якоб Гримм - Сказки

Он бросил рубить, стало ему жутко и страшно. Начал он раздумывать, что бы это могло значить. Прошло немного времени, он опять успокоился и взялся третий раз за топор, хотел было рубить. Но и в третий раз опять кто-то громко закричал:

Этого было достаточно, чтобы он потерял всякую охоту рубить; и он поспешил спуститься с дерева и отправиться домой. А жена кинулась опрометью окольной дорогой, чтоб вернуться домой раньше мужа. Вот входит муж в комнату, а она прикинулась, будто ничего не было, и спрашивает:

– Ну что, принёс подходящее дерево для мотовила?

– Нет, – говорит он, – вижу, что дело с мотаньем пряжи не выйдет, – и он рассказал ей о том, что случилось в лесу, и с той поры оставил жену с этим делом в покое.

Но вскоре начал муж сердиться опять на то, что в доме у них непорядок.

– Жена, – говорит он, – стыдно тебе, что готовая пряжа лежит на гребне.

– Знаешь что, – сказала жена, – так как нам не достать мотовила, то стань ты вот тут, а я нагнусь и буду гребень тебе подбрасывать, а ты будешь его бросать мне вниз, вот и получится у нас по крайней мере верёвка.

– Да, пожалуй, – сказал муж.

Так они и сделали; и когда с работой покончили, говорит ей муж:

– Ну, вот мы пряжу и смотали, а теперь надо будет её проварить.

Испугалась жена и говорит:

– Уж мы проварим её завтра утром пораньше, – а сама опять кое-что надумала.

Поднялась она раным-рано, растопила печь и поставила на огонь котёл, но вместо пряжи положила в него ворох пакли и начала её варить. Потом подошла она к мужу, тот лежал ещё в постели, и говорит ему:

– Мне надо отлучиться по делу, а ты вставай да за пряжей присмотри; она лежит в котле и вываривается. За ней надо вовремя присмотреть, ты поглядывай повнимательней, а то когда запоёт петух, а ты не досмотришь, обратится пряжа в паклю.

Начал муж подыматься, решил времени не терять, быстро схватился и направился на кухню. Подошёл он к котлу, глянул в него и, к ужасу своему, увидел в нём один лишь сплошной комок пакли. Промолчал бедный муж, ничего не сказал и подумал, что он прозевал, видно, и сам виноват в этом, и с той поры никогда уже больше не заговаривал он ни о прядеве, ни о пряже. Ну, скажи мне теперь сам, не скверная ли была у него хозяйка?

Жил-был бедняк, и было у него четверо сыновей; вот когда они выросли, говорит он им:

– Милые дети, пора вам идти странствовать по свету, – ведь помочь вам я ни в чём не могу; собирайтесь да идите в чужие края и земли и научитесь там какому-нибудь ремеслу, а там оно уж видней будет, как себе дорогу дальше пробить.

Взяли четверо братьев дорожные посохи, попрощались с отцом и двинулись вместе к городским воротам. Прошли они часть дороги и подошли к перекрёстку, где путь расходился в четыре разные стороны. И сказал тогда старший:

– Здесь мы должны расстаться, но спустя четыре года, в этот самый день, давайте сойдёмся на этом самом месте, а за это время счастья своего поищем.

И вот каждый пошёл своей дорогой; и повстречался старшему на пути человек, который его спросил, куда он идёт и что собирается делать.

– Хочу какому-нибудь ремеслу научиться, – ответил старший. А человек и говорит:

– Ну, ступай вместе со мной, и будешь ты вором.

– Нет, – ответил старший, – теперь уж это ремесло за честное не почитается, и песне этой – один конец; языком на колоколе в поле болтаться.

– О, – сказал человек, – виселицы тебе бояться нечего: я тебя уж так обучу, что ни один человек тебя не поймает и следа твоего не разыщет.

Уговорил он его, и стал старший благодаря ему опытным вором, да таким ловким, что ничего от него и уберечь невозможно было: что уж взять захочет, то и возьмёт.

Второй брат тоже повстречал человека, который спросил его то же самое: чему бы он хотел научиться.

– Да я ещё и сам не знаю, – ответил он.

– Так ступай вместе со мной, и будешь ты звездочётом, – нет ничего лучше, и ничто от тебя не будет сокрыто.

Это ему понравилось, и стал он таким опытным звездочётом, что мастер по окончании ученья подарил ему на прощанье подзорную трубу и сказал ему так:

– В эту трубу ты сможешь увидеть всё, что делается на земле и на небе, и ничто не останется перед тобою сокрытым.

А третьего брата взял к себе в обученье охотник и выучил его так хорошо всему, что относится к охотничьему делу, что сделался тот ловким охотником. Подарил ему на прощанье мастер ружьё и сказал:

– Оно бьёт без промаха, – во что ни нацелишься, в то и попадёшь.

И младший брат тоже повстречал человека, который с ним заговорил и спросил его, что он собирается делать:

– Есть ли у тебя охота сделаться портным?

– И слышать о том не хочу, – ответил юноша, – сидеть, согнувшись, с утра и до самого вечера, да водить иглой туда и сюда, да утюжить, – нет, это мне не по душе.

– Да что ты, – ответил ему человек, – дело обстоит совсем не так, как ты себе представляешь. У меня научишься ты совсем иному портняжному ремеслу, дело оно приличное, подходящее и весьма почётное.

Он уговорил юношу, и тот отправился с ним вместе и изучил портняжное дело весьма основательно. Дал портной ему на прощанье иглу и сказал:

– Ты ею сможешь сшить всё, что тебе под руку подвернётся, будь то мягкое, как яйцо, или твёрдое, как сталь; и получится так, будто сделано оно из цельного куска, и шва даже видно не будет.

Прошли четыре условленных года, и четверо братьев встретились в одно и то же время на перекрёстке. На радостях они обнялись, расцеловали друг друга и воротились домой к своему отцу.

– Ну, – сказал обрадованный отец, – каким ветром вас опять занесло ко мне?

Они рассказали всё, что с ними было и какому каждый из них выучился ремеслу. Сели они перед домом под большим деревом, а отец им и говорит:

– Ну, а теперь хочу я проверить, что каждый из вас умеет делать.

Поглядел он наверх и сказал среднему сыну:

– Вон, на макушке этого дерева, между двух веток, есть гнездо зяблика; скажи мне, сколько лежит в нём яиц?

Взял звездочёт свою трубу, посмотрел наверх и ответил:

– Пять.

Говорит тогда отец старшему:

– Достань мне оттуда яйца, не потревожив птицы, которая на них сидит.

Взобрался ловкий вор наверх и вытащил из-под птицы пять яиц, а она ничего и не заметила и продолжала спокойно сидеть в гнезде; и он подал те яйца отцу. Отец взял их, положил на каждом углу стола по яйцу, а пятое положил на середину и сказал охотнику:

– Ты вот попробуй одним выстрелом расколоть все пять яиц пополам.

Приложил охотник ружьё к плечу и расколол яйца так, как сказал ему отец, – все пять, притом одним выстрелом. Должно быть, порох был у него такой, что стреляет в разные стороны.