Якоб Гримм - Сказки

Он двинулся дальше, прошёл ещё три дня и попал в лес, был он куда побольше, чем прежние, и не было ему ни конца, ни края; и не мог он там ничего найти, чтоб поесть и попить, и начал уже из сил выбиваться.

Тогда он взобрался на высокое дерево – поглядеть, не будет ли видно сверху, где тому лесу конец; но куда он ни смотрел, видны были одни лишь вершины деревьев. Тогда он спустился с дерева, но его мучил голод, и он подумал: «Ах, если б поесть мне ещё хоть разок». Только он слез с дерева, видит, что стоит под деревом стол, и на нём поставлены разные кушанья, и поднимается от них пар.

– Ну, на этот раз, – сказал он, – моё желанье исполнилось вовремя, – и, не допытываясь, кто это принёс еду, кто её приготовил, он сел за стол и ел с удовольствием, пока не утолил голод.

Кончил он есть и подумал: «Жаль, что такая хорошая скатёрка пропадает здесь в лесу», – он сложил её и сунул в карман.

Он пошёл дальше, и к вечеру, когда он опять почувствовал голод, ему захотелось испробовать свою скатерть. Вот разложил он её и говорит:

– Хочу, чтоб ты была опять вся уставлена хорошими кушаньями!

И только он вымолвил своё желанье, как появилось на ней множество блюд с прекраснейшими кушаньями, сколько места хватило.

– Теперь я вижу, – сказал он, – в какой кухне варят мне пищу; ты мне дороже, чем целая гора серебра и золота. – Он понял, что это скатерть-самобранка.

Но чтоб вернуться домой спокойно, скатерти-самобранки ему было мало: ему хотелось постранствовать ещё по белу свету и попытать счастья.

Встретил он раз вечером в дремучем лесу чумазого угольщика; тот обжигал уголь, и варилась у него на огне к ужину картошка.

– Добрый вечер, чёрный дрозд, – сказал он, – как ты тут один живёшь-поживаешь?

– Да изо дня в день одно и то же, – ответил угольщик, – каждый вечер – картошка; хочешь со мною поесть – будешь гостем моим.

– Спасибо, – ответил странник, – но я не хочу отнимать у тебя твоего ужина: на гостя ты не рассчитывал; а вот, если тебе угодно, то я тебя приглашаю на ужин.

– А кто же тебе приготовит ужин? – спросил угольщик. – Я вижу, что у тебя с собой ничего нету; а тут и два часа пройдёшь – никого не встретишь, кто мог бы дать тебе что-нибудь поесть.

– А еда всё-таки будет, – ответил странник, – да ещё такая вкусная, какой ты ни разу не пробовал.

И вот достал он из ранца свою скатерть, разложил её на земле и говорит:

– Скатерть, накройся! – И тотчас появилось жареное и вареное, и было оно горячее, словно только что из кухни принесено.

Угольщик вытаращил глаза, но долго просить себя не заставил, подсел к еде и стал запихивать в свой чёрный рот куски, какие побольше. Когда они поели, ухмыльнулся угольщик и говорит:

– Послушай, а скатёрка-то твоя мне нравится; она была бы мне в лесу подходящей, ведь тут никто не сварит тебе никогда чего-нибудь вкусного. Давай меняться. Вон висит у меня в углу солдатский ранец; хоть он и старый и на вид неказистый, зато таятся в нём чудесные силы; мне он, пожалуй, больше не нужен, и я готов обменять его на скатёрку.

– Но сперва мне надо узнать, какие в нём чудесные силы таятся, – сказал странник.

– А я тебе расскажу, – ответил угольщик: – вот как ударишь ты по нему рукой, то явится тотчас ефрейтор с шестью солдатами, вооружёнными с ног до головы, и что ты им ни прикажешь, то они и сделают.

– Что ж, – сказал странник, – я, пожалуй, готов поменяться, – и он отдал угольщику скатерть, снял со стены ранец, повесил его себе на спину и попрощался.

Прошёл он часть пути, и захотелось ему испытать чудесную силу своего ранца, он хлопнул по нему рукой, и вмиг перед ним явилось семеро воинов, и ефрейтор сказал:

– Что прикажете, мой сударь и господин начальник?

– Отправляйтесь ускоренным маршем к угольщику и потребуйте у него назад мою скатерть-самобранку.

Они сделали «налево кругом» и вскоре принесли то, что он приказал, – они отобрали у угольщика, не долго спрашивая, скатерть-самобранку.

Затем он приказал им вернуться назад в ранец и отправился дальше, надеясь, что счастье ему улыбнётся ещё больше. На заходе солнца пришёл он к другому угольщику, который готовил себе на костре ужин.

– Хочешь поужинать вместе со мной, – спросил его чумазый парень, – с солью картошки, а сала ни крошки, так подсаживайся ко мне ближе.

– Нет, – ответил странник, – уж будь ты у меня на этот раз гостем, – и он разостлал свою скатёрку; и появились на ней тотчас самые прекрасные кушанья. Сели они рядом, стали пить, и развеселились.

Поел угольщик и говорит:

– Да, вот лежит у меня наверху на полке старая, поношенная шапка, но у ней чудесные свойства: стоит её надеть да повернуть на голове, и вмиг явятся пушки, и будет наведено их целых двенадцать в ряд, и они всё перестреляют, – никто перед ними не устоит. Шапка-то эта мне не нужна, а за твою скатерть я бы охотно её тебе отдал.

– Что ж, это, пожалуй, подходит, – ответил парень, взял шапку, надел её, а угольщику оставил свою скатёрку.

Прошёл он часть дороги и ударил о свой ранец, и его солдаты доставили ему назад скатёрку. «Одно к одному подходит, – подумал он, – но мне кажется, что счастье моё ещё впереди». И надежды его не обманули.

Прошёл он ещё день и пришёл к третьему угольщику; этот тоже пригласил его, как и те, отведать его картошки без сала. Но он пригласил его поесть с ним на скатерти-самобранке, и это так пришлось угольщику по вкусу, что он предложил ему рожок, который обладал совсем иными свойствами, чем шапочка. Если на этом рожке заиграть, то рухнут все стены и крепости и обратятся все города и деревни в развалины. И вот, хотя он и отдал угольщику за рожок скатёрку, но тотчас велел своим солдатам её снова вернуть. Наконец оказались у него и ранец, и шапочка, и рожок.

– Теперь, – сказал он, – у меня, пожалуй, есть всё; пора и домой возвращаться и поглядеть, как моим братьям живётся.

Воротился он домой, а братья тем временем выстроили себе за серебро и золото прекрасный дом и жили в нём припеваючи. Вошёл он к ним в дом в потрёпанной куртке, на голове старая, поношенная шапчонка да старый ранец за плечами, – они его и за брата своего признать не хотели. Стали над ним насмехаться и говорят:

– Ты вот себя нашим братом считаешь, а серебром да золотом пренебрёг и пожелал себе бо́льшего счастья. Нет, наш брат явится окружённый пышностью и богатством, уж наверняка могущественным королём, а не каким-то нищим, – и прогнали они его со двора.

Тут разгневался он и начал бить по своему ранцу до тех пор, пока не стали перед ним в шеренгу сто пятьдесят солдат. Он велел им окружить дом своих братьев, а двум солдатам приказал взять прутья и начесать кожу двум гордецам, пока те не признают, кто он такой. Поднялась сильная суматоха, посбежались люди, чтобы помочь братьям в беде, но с солдатами никак не могли справиться. Наконец доложили о том королю, и был король недоволен и велел выслать своего начальника с отрядом солдат, чтобы выгнать из города нарушителей порядка; но у человека, обладавшего ранцем, оказался вскоре куда больший отряд, и он заставил отступить королевского начальника и его солдат с разбитыми носами назад. И сказал король: