Виктор Важдаев - Три мужика – три простака

Жили были три друга: Елен-Пелен из Желен, Самун-Геле из Лукова и Коке из Редина.

Все молодцы-удальцы, как на подбор! Собой хороши, умны, скромны! Про себя — ни слова, а о другом — пожалуйста:

— Неразрешимую задачу разгадать? Только один человек на свете может — Елен-Пелен из Желен! Он из нас самый толстый, зато — великий ум. Это я вам говорю, не будь я Коке из Редина!

— Вы Коке верьте! Я, Елен-Пелен из Желен умнейший, только подумаю, а Коке, не глядите, что ростом мал, — уже впереди всех. Ноги у него сами бегут, а руки уже дело делают! Вот он каков!

— А про меня, про меня кто скажет? — просит Самун-Геле из Лукова.

Про него я сам скажу: он выше всех, ему и видней, что можно, а что нельзя, куда идти, а куда не ходить, что съесть, а что бросить. Он верховодит, пример подаёт, а коли прочь бежать, так не беспокойтесь — первым стреканёт. Не потому, что боится: он, как все — храбрец из храбрецов! — а чтобы остальным понятно было, что спасаться надо!

Одним словом, подобралась компания — лучше не придумаешь: величайший ум — Елен-Пелен из Желен; пострел, везде первым поспел — Коке из Редина; и главнейший из них — сама осторожность, предусмотрительность! — Самун-Геле из Лукова.

Вот они идут: впереди кто? Ну, конечно, Коке из Редина. Посредине — Елен-Пелен из Желен. А последним — Самун-Геле из Лукова, ему и позади всё видно. Он советы подаёт, других направляет, за всех всё решает.

Идут они небывалые подвиги совершать, мир поразить, себя показать!

Идут они, идут и вдруг видят — забор. Ну как не посмотреть, что там, за забором, делается?

А там, в своём саду, среди цветов, под деревом, судья-кадий спит и до того сладко, что не слышит, как гусь на него взобрался и его бородку, словно травку, щиплет!..

«Разбудить или не разбудить?» — подумал величайший ум — Елен-Пелен из Желен.

Пока труднейшую эту задачу решал, гусь судью так щипнул, что тот мигом проснулся и, — цоп! — схватил гуся:

— Попался, разбойник! Считай, что тебя уже нет на свете! — вскричал судья и приготовился было свернуть гусю шею, как в дело вмешался мудрейший Елен-Пелен из Желен.

— Виданное ли дело, чтобы судья, вынесший приговор, сам приводил бы его в исполнение? — сказал он.

— Но как быть? — ответил судья. — Ведь разбойник-гусь, щипавший, словно травку, мою бороду, поистине достоин смерти!

— Благослови судьбу, что мы — богатыри, мы — мудрецы вовремя оказались тут! — сказал Елен-Пелен из Желен.

— Отдай его нам! — заявил Коке из Редина.

— Нам и только нам! — поддержал его Самун-Геле из Лукова. — Уж кого-кого, а нас учить не придётся! Мы-то знаем, как поступить с обидчиком! Только не забудь оповестить о нашем подвиге всю округу.

— Ладно! — сказал судья. — Берите его. Да кончайте с ним скорее!

Забрали богатыри гуся, унесли подальше, сели, стали его судьбу решать.

— Голову ему отрубить… — нерешительно сказал молодец Коке из Лукова. — Всё-таки жалко — птица-то живая!

— И кровь прольётся, — сказал удалец Самун-Геле из Лукова. — Брр! Я всегда не терпел вида крови! Потом ещё по ночам во сне будет сниться!..

— Верно! — сказал мудрейший Елен-Пелен из Желен. — Рубить беззащитному гусю голову! Был бы это лев или чудовище! Тогда — другое дело. Давайте бросим его лучше в пруд! Он там сразу утонет!

Обрадовались богатыри: ну, кому, спрашивается, кроме умнейшего Елена-Пелена, такое мудрое решение в голову придёт?

Побежали они к ближайшему пруду, раскачали гуся и — хоп! — бросили в воду!..

А гусь, гусь…

— Га-га-га! — прогоготал гусь, крылышки сложил и… преспокойненько поплыл, что твоя лодочка!

— Куда, куда? — стоя на берегу, дружно закричали удальцы-молодцы. — Мы же тебя утопили!.. — И за ним, в воду: Коке, конечно, впереди, умнейший Елен-Пелен в серединке, а Самун-Геле, на всякий случай, позади, поближе к берегу: вдруг яма или топкое место будет? Так-то лучше!

А гусь? Представьте себе, гусь не послушал их — уплыл. Только они его и видели.

— Ничего, — сказал мудрейший Елен-Пелен из Желен. — Всё же дело сделано: судью мы от гуся освободили, самого гуся утопили да так, что он жив остался! Кто на такое способен? Никто. Только мы!

И они, довольные, зашагали дальше.

Шли, шли, вдруг смотрят — на земле что-то лежит (а это— арбуз был).

— Что бы это такое могло быть? — удивился Коке из Редина.

— Осторожно! — сказал Самун-Геле из Лукова. — Здесь наверняка была война! А это — пушечное ядро. Того гляди — взорвётся!

Но умнейший Елен-Пелен из Желен только на мгновенье задумался и, — на то он и был умнейшим из умнейших, мудрейшим из мудрейших, — сразу нашёл разгадку.

— Это яйцо! — сказал он. — Его снёс верблюд. Видите, какое оно огромное! Сама судьба послала его нам. Вот теперь-то мы прославимся на всю округу! Слушайте меня внимательно: мы будем сидеть на нём по очереди до тех пор, пока не высидим верблюжонка! Такого до нас ещё никогда никто не совершал!

Сказано — сделано! Выбрали удальцы-молодцы пригорок повыше, боками покруче. На самый верх поднялись. Коке из Редина и Самун-Геле из Лукова усадили своего умнейшего друга Елена-Пелена из Желен на арбуз. Ждут-пождут, пока верблюжонок вылупляться начнёт!

А Елен-Пелен из Желен сидит — толстый, тяжёлый, арбуз под ним покрякивает, потрескивает.

— Ага! Слышите! Это верблюжонок ногами стучит! Стучит— скорлупу пробивает! — в нетерпении догадался Коке из Редина.

— Ещё малость — и вылупляться начнёт! — обрадовался Самун-Геле из Лукова и давай арбуз под Елен-Пеленом поправлять. Поправлял, подправлял да толкнул ненароком, арбуз и покатился с пригорка!..

Молодцы-удальцы — за ним. Да куда там!..

Катился арбуз, катился и в куст терновника угодил. А там, — солнышко-то в тот день вон как грело, припекало! — в тени длинноухий заяц отдыхал, подрёмывал. Как арбуз в куст влетел, так заяц вздрогнул и с перепугу — что твой снаряд — из терновника вылетел и быстрее ветра прочь понёсся!

— Держите его! Ловите его! — вскричали молодцы-удальцы.

Да разве зайца догонишь! Только его и видели. Поминай как звали!

— Неблагодарный! — запыхавшись, вскричал Коке из Редина. — Мы его высидели…

— А он даже спасибо не сказал! — отдуваясь, с обидой проговорил Самун-Геле из Лукова.

— Ничего, друзья, — утешил их наимудрейший Елен-Пелен из Желен. — Подвиги и добрые дела не ради благодарности совершают, а на благо людям и во славу героев!.. Главное, что верблюжонок вылупился! Да ещё с какими длинными ушами! И как он, едва на свет появившись, бежал-скакал! Виданное ли дело! Каким же он, когда вырастет, бегуном будет!..

При этих словах все успокоились и даже обрадовались и пошли дальше.

Шли, шли. Вдруг смотрят: домик маленький стоит. Ни дверей, ни окошечка не видно. Одно лишь кругленькое отверстие в нём. А из него пчёлка вылезла, крылышки расправила и — полетела. А за ней — другая.