Людмила Улицкая - Трудно быть добрым. Истории вещей, людей и зверей

– Я пока ещё ничего не ела. Я только что вывелась, – ответила муха.

– А что тебе мама насчёт еды говорила?

– Когда мы вывелись, никакой мамы не было. Летели какие-то мухи, и одна нам крикнула: «Эй, мушки-малышки, осторожнее! Здесь много пауков». А какие они с виду, не сказала. И что есть на завтрак, не сказала.

Паучок расстроился от этих слов: не хотел он маленькую муху пугать.

– Да ты не волнуйся, – сказал он. – Я хоть и паук, но есть тебя не собираюсь, честное слово!

Муха на всякий случай отлетела подальше. Паучок понял, что она беспокоится.

Тут подул ветерок, и запахло чем-то прекрасным.

– Тебе не кажется, что запах очень приятный?

Муха принюхалась и согласилась, что запах ничего… Приятный.

И тогда они рванули прямо на запах и оказались возле куста земляники. А на нём много красных земляничин. С двух сторон они подобрались к самой большой ягоде и каждый куснул со своей стороны.

– Ну, как тебе? По-моему, вкусно! – сказал паучок.

– Не очень, – честно ответила Муха. – Но есть можно.

В это время дохнул ветерок с новым запахом – с помойки. Муха заволновалась.

– Мне, кажется, пора! – Она махнула крылышком и улетела.

Паучок Номер Восемнадцатый остался один. Он поел земляники, ему стало скучно. Потом захотелось ему что-то сплести. И он начал плести… Туда-сюда, вдоль и поперёк прокладывал он свои нити, и получились в конце концов очень славные качели. Сел Паучок на качели и стал раскачиваться. Ему очень понравилось, и он решил сплести ещё одни качели, и потом ещё много качелей, и они будут качаться на ветру, а он будет перепрыгивать на лету с одних качелей на другие…

А его братья-пауки к этому времени уже построили свои ловчие сети в укромном месте и внимательно наблюдали за сторожевой нитью, которая должна давать сигнал, когда кто-нибудь попадётся. Паучиха-мать их уже давно покинула.

А Муха тем временем нашла помойку. Там она встретила своих братьев и сестёр, которые роем вились над гнилыми помидорами, картофельной шелухой и рыбьими потрохами, выбирая себе еду по вкусу.

Все были заняты делом, только наш Номер Восемнадцатый не был ничем особенным занят. Он качался на качелях и время от времени кусал большую землянику. Он был маленький, а она такая большая, что даже не замечала, если её кто-то покусывает.

Паучиха-мать вспомнила о своём Номере Восемнадцатом и подумала: странный какой-то ребёнок, чудак, а может, сумасшедший?

А чудак Номер Восемнадцатый плёл теперь гамак и раздумывал, не заняться ли ему более полезным делом – например, починкой рваных крыльев…

Так он и сделал: открыл под земляникой мастерскую. Серенькая Муха часто прилетала к нему с просьбой подлатать крыло кому-нибудь из родственников, да и другие насекомые быстро узнали про мастерскую.

Среди жителей леса нашлись и любители качелей – самыми лучшими заказчиками стали божьи коровки.

Так и живёт под кустом земляники чудак-паук Номер Восемнадцатый, всем на удивленье. Некоторые чудаков не любят, говорят – надо жить как все, по правилам. А мне чудаки нравятся. Да и в правилах, честно говоря, мне больше всего нравятся исключения.

Ты только взгляни, до чего же всё интересно устроено: вот человек, он ходит на двух ногах, в крайнем случае – на четвереньках. А животные – совсем другое дело: одни бегают на четырёх, другие – на шести, третьи – на сорока лапах. Кто скачет, кто ползает, кто плавает.

А вот посмотри на Улитку. Она ползёт на своей толстой подошве, оставляя скользкий след. Ох уж этот след! Как он огорчает Улитку!

След этот всем животным не нравится. Их, конечно, можно понять. Спешит Сороконожка по делам, перебирает своими ножками – и вдруг как заскользит! И в одну минуту, как по ледяной горке, скатывается к самому подножию холма. А она на этот холм почти полдня влезала. Встала Сороконожка, ножки почистила – и ну кричать:

– Опять эта Улитка весь лес испакостила! Куда ни пойдёшь, всюду её скользкий след. Противная Улитка!

Огорчается Улитка: ведь она не нарочно следы оставляет, ей надо свою подошву специальным клеем смазывать, иначе не поползёшь.

А как-то раз Майская Жучиха вышла на прогулку с колясочкой, и как на грех – Улиткин след. Коляска, конечно, увязла в клею всеми колёсами. Жучиха её толкает вперёд – ни с места! Толкает назад – никак! И сама Жучиха увязла по колено. Дети в коляске проснулись, крик подняли. Одна маленькая девочка-жучиха так раскричалась, что даже чепчик потеряла. А по лесу ветер гуляет – недолго и ветрянкой заболеть. Уж на что Майская Жучиха важная дама, не выдержала и закричала:

– На помощь! На помощь!

Улитка с самого верха холма увидела эту картину, втянула подошву, зажмурилась – и покатилась вниз на всех парах. Первая подоспела: и Жучиху, и коляску вытащила, колёса листьями обтёрла. А Жучиха хоть бы спасибо сказала! Нет! Никакого спасибо!

– Безобразие! – кричит Жучиха. – Весь лес испортили! Гадость какая!

Неприятно Улитке: ведь она не нарочно лес пачкает.

А однажды такая история произошла – просто ужас! Один рыжий муравей нёс в свой муравейник большую связку сосисок. Между прочим, ещё неизвестно, где он их взял. Про этих рыжих давно идёт слух, что они на руку нечисты. И вот тащит рыжий муравей эту связку сосисок на спине, а крайняя сосиска у него на всякий случай в челюстях зажата. Бежит этот рыжий муравей напрямик, дороги не разбирает, по сторонам не смотрит, не оглядывается – и не заметил, как сосисочная связка размоталась и прилипла к Улиткиному следу. И оказался рыжий муравей как пёс на привязи. Вцепился в последнюю сосиску мёртвой хваткой, потянул изо всех сил связку – она и оборвалась. Раскричался рыжий муравей на весь лес:

– Муравьи! Спасайте сосиски!

В одно мгновенье примчались тысячи муравьёв, лапками размахивают, шумят, кричат:

– Это Улиткины дела! Какая неряха!