Виталий Губарев - Преданье старины глубокой (с иллюстрациями)

Игорь и Таня подошли к креслу.

— Кто вы еси, отроки? — услышали они уже знакомую фразу.

— Брат и сестра, — сказал Игорь, передохнув.

Олег усмехнулся.

— Вельми похожи! Двоядцы?

— Да, двойняшки…

— А какого же вы роду-племени? Варяги?

— Нет, нет, — закачал головой Игорь, — мы русские!

— Русичи?

— Да, да, русичи! — Игорь растерянно посмотрел на сестру, и она прочла в его глазах то же, о чём подумала в эту минуту сама: если сказать, что они явились в Великий Новгород девятого века из будущего, из двадцатого века, князь Олег всё равно не поверит и посчитает их сумасшедшими.

— Кто же вы еси: древляне, кривичи, уличи [14]? А может, вы из полоцкой земли или ростовской? — задумчиво спрашивал Олег, поглаживая пальцами русую бороду. — А ещё может статься, что родились вы во славном граде Киеве или во граде Смоленске?

— Да! — обрадовался Игорь. — Так и есть! Мы действительно родились в Смоленске, а потом переехали в Новгород!

— Речь твоя вельми странная, отрок, — пожал плечами Олег, — и платно на вас чудесное, и ноговицы носишь ты не наши, — и он ткнул пальцем с блеснувшим перстнем в аккуратно выглаженные брюки Игоря.

— Ноговицы как ноговицы, — пробормотал Игорь, краснея.

В эту минуту резная дверь вновь неслышно открылась, и в Большую палату вошёл старец в длинном, до самых каблуков, тёмном платно. На его руках переливчато зазвенели золотые браслеты. В левой руке старец держал бубен.

— Зачем ты пришёл, волхв Фарлаф? — неожиданно пошевелился у кресла и сердито спросил сероглазый мальчик. — Кто звал тебя?

Старец с достоинством проговорил сипловатым однотонным голосом:

— Ты опять, княжич, злые слова речешь главному волхву Великого Новгорода!

— Не я злой, а ты злой, волхв Фарлаф! Великий Новгород знает сие и потому боится тебя, аки дурного пса!

Князь Олег остановил мальчика повелительным движением руки:

— Не молви такого, племянник!

В голосе мальчика вдруг зазвучали неожиданно набежавшие слезы:

— Ах, дядя! Кабы не он, не легла бы моя мама в могилу! Разве не ты, дядя, выписал ей лекарей заморских, когда заболела она студеницей [15]?

Игорь и Таня видели, как старый волхв дёргался от гневных слов мальчика. Его бесцветные, водянистые глаза в зарослях седых волос совсем побелели от ярости. Однако он сдержал себя и сказал спокойно:

— Твою маму, княжич, призвали Боги на Перуновы луга…

— Лжа! — воскликнул княжич. — Ты один виновен, что её обрядили покойницей и положили в корсту [16]!

— Слушай, племянник! — строго проговорил князь Олег. — Твой отец и мой учитель был храбрым воином и много лет княжил в Великом Новгороде. Почитали его новгородцы за ум и отвагу на рати. Был он исконным русичем, верно соблюдал законы и обычаи наши… Хазарская стрела оборвала его жизнь… Умирая на моих руках, просил он, чтобы я воспитал тебя славным русичем…

— Я русич! — горячо прошептал мальчик.

— О том же просила меня перед кончиной своей твоя мать, моя ненаглядная сестра.

— Я готов за Русь положить живот свой, дядя! — продолжал шептать мальчик. — Я русич!

— Знаю, — сказал Олег, — а потому и прошу тебя не ссориться с волхвами, коих почитают все русичи и в полуденной стороне, и в полуночной.

— Но мама! — вырвалось у мальчика.

Олег сурово взглянул на волхва.

— Сердцем я и сам не могу простить Фарлафу её смерти, но перед народом волхвы и князья должны быть едины… — Он помедлил и вздохнул: — Зачем ты пришёл в Большую палату, Фарлаф?

— Я за дверью слышал, княже, о чём говорил тебе сей отрок в чудесных ноговицах…

— Ну?

— И понял, что надо их обоих допросить с испытом! — злобно сказал волхв, сверля глазами Игоря и Таню.

— Да ведь они дети! — воскликнул Олег. — Вельми ты кровожаден, Фарлаф! Они против тебя, что воробей против коршуна!

— Княже! — волхв предостерегающе поднял палец, звеня золотыми браслетами. — А если они духи Чернобога? Нет Бога злее Чернобога! Тогда сиих отроков вязать надо и во славу Перуна рубить им головы на Перуновой горе! Отдай мне отроков, княже!

— Нет! — сорвался с места маленький князь. — Я имею к ним приязнь! Отдай мне их, дядя!

Олег испытующе посмотрел на побелевших пленников, и ласковая улыбка тронула его губы.

— А как твоё прозвище, отрок? — спросил он вдруг.

— Игорь…

— Как?

— Игорь, — с трудом ворочая языком от страха, повторил пленник.

Олег, маленький князь и волхв на минуту онемели. Наконец Олег с усмешкой взглянул на племянника:

— Имя — наше, русское… Твой тёзка, юный княже!

— Лжа! — пробормотал волхв.

— Сам ты лжа! — вырвалось у маленького князя. — Как сие лепо [17]— он Игорь, и я Игорь! Отдай же мне их, дядя!

— Пусть по-твоему будет, князь Игорь, — сказал Олег, — бери их. А паче случится что, сии отроки, Фарлаф, от тебя не уйдут: ворота в детинце крепкие и стража надёжная! Слушай, стражник, — внезапно повысил он голос, — вели глашатаям собрать на княжеский совет воевод, бояр да купцов именитых!

Стражник, который безучастно слушал весь разговор и, по-видимому, ничего не понял, захлопнул глуповато отвисшую челюсть и, нахлобучив шапку, исчез за входной дверью.

Олег повернул лицо к навострившему слух волхву:

— Прибыли ко мне гонцы с грамотой из града Искоростеня, из земли древлянской. Будем совет держать о вельми важном деле, Фарлаф. Нужна мне поддержка Перуна. — Он помедлил и прибавил: — А коль не будет поддержи — пеняй на себя: найдётся другой главный волхв на земле Новгородской!

А юный князь Игорь меж тем подошёл к пленникам и улыбнулся:

— Пошли в трапезную! Накормлю я вас… Небось голодны?

В трапезной, такой же сумеречной и почти такой же длинной и широкой, как Большая палата, стоял огромный стол. В Перунов день, а также по всяким другим праздникам много именитых мужей новгородских пировало за этим столом.

Три раза похлопал ладонями юный князь Игорь, и пустая трапезная сразу наполнилась движением: то княжеские подавальщики в белых платно начали уставлять край стола яствами. На одном блюде аппетитно дымились куски жареной телятины, на другом — тетёрка с поджаристой корочкой на вертеле, на третьем — сом, запечённый в тесте с гречневой кашей. Далее шли пироги с грибами, с ягодами. А между блюдами зелень, сочиво [18]в брусничном соку, орехи лущёные, морошка с мёдом и жбан сыта — медовый напиток, который и пить приятно, и пьян не будешь (подавать юному князю крепкие напитки Олег запретил строго-настрого).

Перед столом, на возвышении, жертвенник — каменное блюдо с раскалёнными углями. Перед тем как сесть за стол, князь Игорь от каждого кушанья взял щепотью по кусочку и положил на угли. Жертвенник задымился, наполняя воздух смрадом. Князь Игорь поднял руки ладонями вперёд и сказал скороговоркой: