Елена Кочешкова - Шут. Книга II

Еще несколько минут тишина полнила кабинет. Элее казалось, будто она сейчас растает, растворится в ледяном безмолвии. Осознание, что все это время ведунья и в самом деле знала, где искать спасения для шута, но почему-то молчала, повергло принцессу в настоящее оцепенение. Потрясение было сродни тому удару по голове, который Элее пришлось пережить однажды, упав с ветки дерева.

Она медленно села на скамью для служанок.

– Да… я не имела права решать за нее, – печально сказала Ваэлья королю. А затем перевела взгляд на Элею: – Это только твой выбор, дитя. Только твой. И ты сделала его, когда рассказала отцу об истинной сущности Патрика. Ты выбрала свою дорогу… Не смотри на меня так, прошу тебя. Если бы ты знала, какую боль испытывала я, храня молчание… Хвала богам, ты не в силах этого даже представить. Все то время, что ты мучилась выбором между его жизнью и смертью, я переживала гораздо худшее. Ибо ты не могла собраться с духом позвать прощальников за почти мертвым человеком. Я же своим молчанием лишала его совершенно реального шанса выжить. Хотя прекрасно знала, как можно спасти этого сияющего мага…

Элея молчала. Она не находила слов, чтобы выразить все, что творилось в душе.

– О-хо-хо… – только и сказал отец, крепко зажмурив и вновь открыв глаза. – Чего же нам теперь ждать, Ваэлья?

– Вышло время ожидания, Ваше Величество, – с неожиданной решимостью ответила ведунья. – Теперь черед принимать решения.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я спросил, – король устремил сердитый взгляд на гостью. – Как ты истолковала этот сон? Что будет с моей дочерью?!

Голос отца был подобен громовым раскатам, но Элея слышала его будто сквозь толстую подушку.

– Я ведь не гадалка, Ваше Величество, – ответила Ваэлья. – Я не знаю. Мне лишь показали, что судьба ее не будет легкой, если Патрик останется в живых.

– И это все?! Ты ничего больше не можешь сказать? Нелегкая судьба? Да у кого из нас она легкая?!

Король в гневе схватил каминные щипцы и принялся яростно ворошить все угли, чтобы достать один единственный для своей прогоревшей трубки.

Ваэлья пожала плечами и, посмотрев на отрешенную Элею, вдруг сказала то, чего, судя по всему, изначально говорить не собиралась:

– В том сне… когда она уходила одна и к свету, в волосах ее сверкала корона. Но за сияющим человеком Элея шла с непокрытой головой. Лишь держала корону в руках. Я думаю, символика этого послания понятна и без объяснений.

– Я не могу этого допустить!

Так и не достав уголь, Давиан с грохотом отбросил щипцы в сторону и шагнул к Ваэлье. Он уже открыл рот, чтобы, сказав еще лишь пару фраз, поставить точку на жизни шута… И тогда звонкий голос принцессы взрезал тишину, которая возникла на мгновение перед следующим словом короля:

– Нет! Ты не посмеешь! – Элея вскочила, едва не упав оттого, что наступила на подол своего платья. – Он больше не безродный дурак при дворе Руальда! Ты привык думать, будто его жизнь – ничто! А он маг! И, может статься, эта корона на моей голове – лишь прах рядом с теми деяниями, которые ему предначертаны!

Она чувствовала свою правоту. И знала, что отец это понимает ничуть не хуже. Что одно лишь отчаяние заставляет мудрого короля Давиана говорить столь ужасные вещи.

– Ваша дочь права, – эхом ее мыслей прозвучал голос Ваэльи. – Выбор сделан. Теперь вы уже ничего не сможете изменить. Совесть и честь не позволят вам поднять руку на беспомощного человека, который и в добром-то здравии никогда не был вам равным противником. И о чем бы ни говорило пророчество, второй дороги уже не существует для нашей принцессы.

Застонав, отец обхватил голову руками. Это был один из тех редких моментов, когда королю не достало сил сдержать свои чувства.

– А что значит корона в руках? – спросила Элея, которая не испытывала ни тревоги, ни сожаления, но, напротив, стала вдруг спокойна, как заснеженный утес над зимним морем.

Наставница бросила на нее острый взгляд, исполненный сомнения.

– Я не могу открыть тебе этого. Не сейчас. Скажу лишь одно: этот знак подарит тебе то, чего ты не ждешь. Как бы ни был труден твой путь, корона в твоих руках осияет его великой радостью.

– Загадки! – воскликнул король. – Что за нелепость! Неужели нельзя сказать ясней?

– Нельзя, Ваше Величество, – отрезала Ваэлья. – И даже не пробуйте меня убеждать. Уж это я знаю наверняка.

Элея отвернулась к окну и, наблюдая за тем, как рассыпается клочками сухих листьев последняя красота осени, негромко, но твердо сказала:

– Завтра. Сегодня мы обсудим детали, а завтра начнем подготовку к плаванию. Если я не ошибаюсь, осенние шторма затихают на юге Феррестре… Мы сможем там высадиться и по суше добраться до Диких Земель. Насколько я помню, этот путь занимает два десятка дней в спокойное время. Значит, сейчас доплывем за месяц…

– Ошибаешься, – хмуро ответил король. – Погода нынче такова, что и за месяц можно не доплыть. Но я не ослышался? Ты куда-то собралась? Интересно, какая нужда гонит наследницу престола в самое сердце Диких Земель?!

– А ты придумай, отец… Ты же умный.

У нее не было ни желания, ни повода спорить. Для себя Элея уже все решила.

– Это немыслимо! Моя дочь дерзит мне… – король негодующе качнул головой и прикрыл глаза. – Моя умная ответственная девочка готова забыть обо всем на свете ради спасения одного единственного мужчины, который не способен дать ей взамен ничего, кроме тяжелой судьбы! О боги, чем я заслужил такую кару? – он сердито махнул рукой. – Оставьте меня! Оставьте обе.

– Как ты могла? Ну как? Как, матушка?! Он ведь… он ведь тебе тоже как сын! Почему ты молчала?!

Элея даже не пыталась сдержать гнева, и, едва только они с наставницей отошли от королевского кабинета, принцесса горячо высказала все, что думала. Чей-то паж испуганно шарахнулся в сторону, когда женщины стремительно прошли мимо него. Всю дорогу до опочивальни Элея пыталась выразить свое негодование. Но так и не смогла подобрать слова, которые бы отразили ее недоумение сполна.

– Ну хватит уже! – сказала Ваэлья, едва за ними закрылась дверь спальни. – Хватит. Не должна я тебе говорить, да что же делать… Ты думаешь, твой отец мог просто так отдать на воспитание свою дочь? Думаешь, я много отличаюсь от твоих хранителей? Элея… я точно так же принесла ему – и тебе – свои слова верности. И слова эти держали меня крепче, чем любые путы. Я дала клятву никогда не совершать того, что причинит тебе вред. Вред не девочке Элее, которую я так люблю, а наследнице престола, чьи желания и привязанности учитываются меньше всего…

Элея растерянно молчала. Она не была глупа и догадывалась о чем-то подобном, но предпочитала оставаться в неведении, ибо действительность и в самом деле оказалась слишком неприглядной.