Евгений Крымов - Мамины сказки

Зато потом, когда молодёжь ушла, куница такую гадость во весь лес орала, до сих пор за неё стыдно!

– Безобразие, совсем я вас распустил! – проворчал Леший.

– Пора с этими безобразиями кончать! – закричала лиса. – Разве это жизнь, когда рябчиком не полакомишься! Да что там рябчик, я думать о нём забыла, живой мыши не сыщется!

– А тебе деревенских кур мало? – спросил её заяц.

– Куры есть, а чем их кормят, пестицидами да гербицидами, того гляди отравишься или в мутанта превратишься! – От возмущения, лиса стала заикаться.

– Правильно! – снова подхватил волк. – Третьего дня хотел барашком полакомиться, собаки чуть самого не задрали. Пастух дорогу в лес перекрыл, я в город подался. Иду, по запаху мясокомбинат чую, правда дух воротит, зато знаю, мясо там наверняка имеется. Оказалось, мясо пять лет в холодильнике морозится, наверное для большого привеса! Тогда я в колбасный цех подался, колбаской разговелся, а теперь ветеринара вызывать надо!

– У тебя обязательно приключения! Застрекотала сорока.

– Молчи сплетница, я не виноват, что с голодухи не разобрал, в колбасе вместо мяса крахмал да туалетная бумага!

– Голодным остался? – посочувствовал ему Леший.

– Нет, брюхо набил, а теперь в кусты сходить не могу! Или крахмал кишки переклеил, или бумага в желудке разбухла, процент проходимости утратила! Никак понять не могу!

– Вот незадача, а ты водички попей, может полегчает! – посоветовала медведица.

– Чтобы клейстер сварить или производство по выпуску самоклеющихся обоев по семейному подряду открыть! – съязвил волк.

Звери расхохотались, а Леший цыкнул:

– Тише, варваров разбудите!

И тут решил пожаловаться молчавший и терпеливо все слушающий хорёк:

– Я волка с лисой полностью поддерживаю, намедни в сарай один забрался, а там вместо кур ящик ножек буша лежит, я тоже обрадовался, от брюха наелся, а теперь весь прыщами покрылся, и шерсть облезать начала! А вдруг весь облезу, новой породы бесшёрстным хорьком окажусь, тогда по выставкам затаскают!

– Ребята, мы собрались не жалобы выслушивать, а дело делать! – сказал Леший.

Звери начали рассыпать тол вокруг палаток, а Леший строго следил и командовал:

– Понемногу! Понемногу, а то ненароком убьём кого! Мы же не люди!

Подожгли шнур, ухнул взрыв…

Ничего не понимающие спросонья люди выскочили из укрытий.

– Руки вверх! – приказал волк. – Начальнику цеха пли!

Закружившись и завопив от боли, Иван Кузьмич проснулся.

– Пригодился запас соли! – гордо произнёс заяц.

– Люди, совесть у вас есть? – строго спросила медведица. – А ещё позволяете себе называть нас братьями меньшими!

– Е-е-есть! – заикались напуганные люди.

– Тогда почему, придя в чужой дом гостями, вы гадите? Разве у себя в доме позволяете, чтобы на полу среди комнаты находилась помойка?

– Н-н-неет! – продолжали трястись от страха люди.

– А почему считаете, что в нашем доме такое возможно? – укорила медведица.

– Мы отдыхать приехали!

– Чего там рассуждать, в воду их! Рыбу истребили, теперь пусть сами икру мечут! – завопила лиса.

– Судить их! Судить! – подхватила сорока. – Пусть гнёзда восстанавливают! У них свой стройматериал на улице гниёт, а наш на кострах пожгли!

– Снять с них шкуру! – заорал волк.

– Простите, мы больше не будем! – завопили отдыхающие.

– Не будем! Не будем! Только и слышно по радио, по телеку проблему экологии решаете! А чего переливать из пустого в порожнее, какую можно решить задачу без ответа?! Гадить прекратите, тогда и задачи решаться и пустые, никому ненужные мысли в голове не будут рождаться! А проблемы сами по себе отпадут!

– А теперь убирайтесь, но поляну поправьте, верните ей прежний вид! – приказал хозяин леса.

Не за совесть, а за страх старались люди убрать следы разложений, но как ни старались, прежней, благоуханной красоты и величия, природе вернуть не могли.

– Разорванное полотнище, как ни латай, прореха остаётся! – ворчал Леший. – Что минутой загажено, одним часом не поправишь! Часом быстро и легко уничтожается, а веками поправляется и оживляется!

Выезжали гости из леса дружно, обдавая стоящих сзади зверей копотью и гарью удушающего газа.

Когда машины отъехали поодаль, раздался выстрел, другой, третий…

– Что ты делаешь? – кинулись звери к волку.

– А я солью запасся! – расхохотался волк. – Шины братьям большим пробиваю! С почтеньем, как подобает, желанных гостей провожаю! С дикими варварами их методами поступаю!

– Ай-яй-яй! Тебе лишь бы поозорничать! Как не стыдно! Ты своё невежество выставляешь, а когда хамству подчинишься, безмозглой мумии уподобляешься, от которой мертвечиной разит и всю атмосферу трупным ядом отравляет! А нам лесным жителям это непристойно! – назидательно отчитала его медведица.

– Опять я во всём виноват, а я людские страсти и действа повторяю! Это, вроде бы у вас клоун, он тоже недостатки подмечает, а потом повторяет, то есть критикует!

– А если убил кого? – возмутился заяц.

– Сиди уж трусишка длинноухий, хочу, чтобы они на себе тащили своё удушающее изобретение! Когда машины на их спинах покатаются, может нам приезжать отпадёт желание!

– Правильно волк поступает. Как у людей говориться, клин клином вышибают! Когда своё хамство оправдать пытаются! – поддержала волка лиса.

– Конечно, с одной стороны правильно, когда человек не имеет разума, он жесток, тогда его животным или зверем называют, а за что нас оскорбляют, когда себе уподобляют!? Пускай знают, что наше терпение не бесконечно!

Кроме клочка земли да полуразвалившейся избёнки, у Ивана ничего не было. А единственная надежда и опора у мужика была на быка.

Жил себе мужик, жил не тужил и вдруг бык заболел.

Уж Иван к быку и так и эдак, ни ест, ни пьёт животина, так и пахать не может.

Иван в конец расстроился, сон у него пропал.

И вот однажды ночью сидит мужик на крылечке, тревожные мысли одолевают, как бороться с бедой, обдумывает.

Видит, из окна сарая что-то вылетело, будто молния над головой пролетела и из виду скрылась.

На следующую ночь Иван в сарае спрятался, ждёт, узнать хочет, кто у него хороводит и мешает жить.

В двенадцать часов ночи колокола возвестили, тут чертяка явился, сел верхом на быка и давай погонять. До тех пор гонял, пока тот бессильным не свалился.

– Ага! – говорит сам себе Иван. – Ну, погоди нечистый, я тебя проучу, как бедняков обижать!

На другую ночь мужик быка в избе спрятал, а сам в сарае притаился и ждёт. Как чёрт появился, мужик изловчился, на спину прыгнул, за рога схватил и ну погонять, чертяку вдоль хребтины кнутом хлестать…

Закрутился, закружился нечистый, а мужик его крепко держит.