Михаил Курсеев - В мире сказок Андерсена

Зеркало и его осколки

Жил-был тролль давным-давно,

Сущий дьявол был до жути,

Зло творил кругом одно,

Был коварным он по сути.

Тролль однажды зеркало создал,

Находясь на пике злобы,

Всё в нём грубо искажал,

Навредить всем людям чтобы.

То, что мило было и влекло,

Там казалось мерзким, гадким,

Отражало и ландшафт стекло,

Как шпинат варёный с грядки.

Зло казалось в нём намного злей,

А добра совсем не видно,

Вверх ногами ставило людей,

Правду отражая кривдой.

Превратить оно в пятно могло

На лице одну веснушку,

А лицо, что было всем мило, —

В захудалую дурнушку.

Чтоб творить побольше в мире зла,

Тролль придумал свою школу,

Научил он там за год сполна

Дьяволят всему плохому.

В руки страшных злобных дьяволят

Это зеркало попало,

С ним совались те ко всем подряд,

Чтоб оно всех отражало.

Пробежали много-много стран,

Сколько было их на свете,

Стали люди скоро видеть там

Криво всё и в жутком цвете.

Этих козней мало стало им.

Чтоб ещё и посмеяться,

В небо к Богу, к ангелам святым

Им приспичило подняться.

Тролль однажды утром и послал

Злое зеркало на небо,

Чтоб себя Создатель увидал

В виде злобно-непотребном.

Стекло быстро радостно наверх

Потащили дьяволята,

Но имели скоро неуспех,

В небе с зеркалом проклятым.

Стало то стекло у них в руках

Гнуться, страшно искажаться,

Не хотело зеркало никак

Ближе к Богу приближаться.

Не хватило в небе гадам сил

Груз держать в ручонках скользких,

Вниз он камнем в землю угодил,

Раскололся на осколки.

Превратился в камни, глыбы, пыль,

Разлетевшись в миг по свету,

Тролль смеялся, видя то, что натворил,

На проделку глядя эту.

Попадёт кому песчинка в глаз,

Тот всё видит с искаженьем,

Коли в сердце – льдиной в тот же час

Станет сердце без сомненья.

Если вставит глыбу кто в окно,

Мир он видит очень гадким,

И беда, коль стёкла для очков

Стали зеркала остатки.

Мальчик и девочка

В городе старом большом,

Саду где не было места,

Прочно висел под окном

Ящик-цветник вдоль навеса.

Герда там с Каем вдвоём,

Жившие тут по соседству,

Вместе играли над цветником

С самого раннего детства.

Длинной, зелёной косой

Вился по верху горошек,

И, загибаясь красивой дугой,

Создал навес меж окошек.

Кай с Гердою каждый там день

Часто под аркой играли,

И, где от зелени падала тень,

Песенки вместе они сочиняли.

Час им в разлуке не жить,

Так их любовь и крепчала,

Кажется, сила, чтоб их разлучить,

Вряд ли на свете сыскалась.

Вечером тёмным однажды зимой

Герда с Каем вместе играли,

Смотрят: снежинок кружится рой,

Словно кругами на месте витает.

– Королева, как у пчёл

У снежинок есть большая?

В книжке всё про пчёл прочёл, —

Слышит бабушка от Кая.

Парень тут же сообщил,

Как и что у них бывает:

– Только в улье та сидит,

С роем вовсе не летает.

В кресле присев у окна,

Бабушка Герды вязала,

Кая, услышав она,

Чуть улыбнувшись, сказала:

– Королева и снежная есть,

Самая в мире большая,

Может порою на землю та сесть,

Чаще, конечно, по небу летая.

Глянув в окошко, морозом дыхнёт,

Стёкла распишет, узоры оставит,

Ночью под Новый нам год

Улицы снегом, играя, завалит.

Герда тихо сквозь испуг,

Робко бабушку спросила:

– Может Королева эта вдруг

Залететь и к нам решила?

– Пусть попробует сюда,

Посажу её на печку,

И растает вся тогда, —

Заявил всем Кай беспечно.

Скрыв в глазах немой укор,

Каю волосы погладив,

Бабушка сменила разговор,

Штору чуть в окне поправив.

Поиграл немного с Гердой Кай

И домой к себе умчался,

Выпив на ночь сладкий чай,

Спать почти уже собрался.

Но, взглянув ещё в окно,

Кай задул почти все свечи,

Вдруг увидел в клумбе, как чудно

Кто-то был луной подсвечен.

За окном она была:

Удивительно красива,

Ослепительно бела,

Словно сказочное диво.

Светом звёздочки в глазах

Ночь как будто озарили,

Ни тепло, а только страх

Очи те в душе будили.

Ничего во тьме не говоря,

Подмигнула она Каю,

Тонким пальчиком грозя,

Вся снежинками сверкая.

Кай отпрянул от окна,

Сильно, сильно испугался,

Вдруг как птица белая она,

Вверх порхнула…, страх остался.

День за днём прекрасней день,

У зимы весна права забрала,

Снег попрятался уж в тень,

Скоро лето и настало.

Зацвели опять цветы,

Птицы с юга прилетели,

Дети пели им псалмы,

Будто на Христа смотрели.

Летом как-то вечерком,

Кай за глаз рукой схватился,

– Мне надуло что-то ветерком, —

Вдруг он к Герде обратился –

Погляди скорей мне глаз,

Ой, и сердце сильно колит,

– Помогу тебе, сейчас, —

Обняв Кая, Герда молвит.

Ничего там не найдя,

Всё прочистилось – решили,

Но осколки дьяволят

Каю в глаз вонзились.

Первый, тот, затмил от правды глаз,

А другой же сердце заморозил,

Стало сердце льдиной в тот же час,

Так вот Кай творить и начал козни.

Всем друзьям он нагрубил,

Хвастал сильно пред всеми,

Что ценил, совсем забыл,

С Гердой ссорился всё время.

Это тролля страшное стекло, –

Два от зеркала огрызка

Вытворять большое зло

Стали просто, без изыска.

Вновь настала в городе зима,

Как-то утром спозаранку,

Где ребячья кутерьма,

Прибыл Кай, тащивший санки.

Все цеплялись сзади за возниц,

И неслись на привязи куда-то,

Прыгнув быстро в санки свои ниц,

Незаметно сзади, воровато.

Тут себе возницу Кай стал ждать,

Что на площадь въедет споро,

Он готов цепляться и гонять;

Появились сани скоро.

Скачут кони – хвост дугой,

Сани белые въезжают,

Сделав круг, затем другой,

Зацепиться дали Каю.

И за город с ветерком

Понеслись, как будто сами,

В шубе белой кто-то и с кнутом,

Правит белыми вожжами.

Испугался сильно скоро Кай,

Дёргать стал свою верёвку,

Отвязал, нащупал санок край,

Никакого только толку.

Хоть одну б молитву прочитать

Захотел в тот час в движении,

Начал «Отче наш» он вспоминать,

Вспомнил только «умножение».

Санки также быстро всё несли,

Кай лежал, со всеми уж прощаясь,

А снежинки в воздухе росли,

В куриц белых превращаясь.

Вдруг все кони, резко враз

Дыбом замерли, замолкли,

Из саней, сверкнувши блеском глаз,

Дама вышла в белом шёлке.

Королева вся из снега – блеск.

И, сверкая под лучами,

Чуть ступая под морозный треск,

Посадила Кая в свои сани.