Елена Шилова - Волшебница по имени Ежимила

© Елена Шилова, текст, 2022

© Издательство «Четыре», 2022

Осень в Листвянку пришла рано. Солнце ещё не растратило своего тепла, а листья на деревьях уже пожелтели. Вдоль дорожки, ведущей к домику ежей, росли стройные подружки, давшие название их улице. Она так и называлась – Берёзовая.

Издалека казалось, будто берёзы повязали жёлтые платки. А дуб с указателем на их улицу не иначе как из золота шлем надел. Солнечные лучи светили на его макушку – оттого-то дуб и казался золотым. Стоит как могучий богатырь на страже леса.

Только в защитниках-великанах в Листвянке никакой надобности не было. Лес хорошо охранял всеми уважаемый олень, господин Олентий. А если кто-то из зверей и птиц хулиганил, то держись! Как ударит по дереву своими ветвистыми рогами – все в миг и успокаивались.

Утро сегодня выдалось особенно солнечным и ясным – на небе ни облачка. Девочка-ежонок Ежимила с букетиком из кленовых листьев торопилась в школу. С ней шла мама Ежианна с плетёной корзинкой в лапках. А рядом – папа Ежислав с годовалым малышом на спине. Родители еле поспевали за ней.

Девочка очень ждала этого дня, ведь учится она будет со своим лучшим другом – Волкашкой. Сама она уже читала без запинки, чисто писала и считала до ста. А вот у волчонка так гладко, как у неё, не получалось.

– Бяки-буки, лапы-крюки! – злился на свои лапы Волкашка, когда у буквы Б слишком большой живот получался.

– Не расстраивайся, – успокаивала его Ежимила, – мы исправим твои непослушные буквы.

– Честно-волчестно?

– Честно-волчестно!

Лесная школа стояла в самом центре Листвянки, в окружении высоких клёнов. Так было задумано специально, чтобы всем зверятам было удобно добираться.

Кроме дворника филина во дворе школы никого ещё не было. Господин Филимон важно расхаживал туда-сюда в жёлтых сапогах и без конца своей метлой размахивал. Лёгкий сентябрьский ветерок играючи теребил макушки клёнов. Жёлтые и красные листья-самолётики кружились над дворником. А когда садились на землю, то ужасно его злили.

– А ну выметайтесь отсюда! Ишь повадились! – донеслось до ежей, когда они подошли к школе.

– Доброе утро, господин Филимон! – первая поздоровалась с ним Ежимила.

– Так-то вы школьников встречаете? – с улыбкой сказал Ежислав.

А Ежианна добавила:

– Не успели прийти, а нас уже выгоняют…

– Это я не вам, а нарушителям чистоты, – кинулся оправдываться филин, показывая на листья. – И вам здравствуйте!

– Давайте я вам помогу, господин Филимон, – предложила Ежимила, – а то небось устали всё утро за самолётиками гоняться.

Дворник девочку-ежонка поблагодарил, но метлу свою не отдал. Сказал, что у каждого своя работа. И неизвестно ещё, что труднее: двор подметать или буквы учить.

– Волкашка! Волкашка! – громко закричал крошка Ежимир и захлопал в ладошки.

Он первым увидел волчонка и очень обрадовался ему. Маленький ежонок тоже полюбил друга Ежимилы. И не только потому, что Волкашка с ним играл. А ещё потому, что у него были сильные лапы. Волчонок ловко забирался даже на самый высокий орешник и доставал для него вкусные орешки.

Друзья весело болтали на школьном крылечке. Они договорились сидеть рядышком, за одной партой, и во всём друг другу помогать. Наконец и остальные жители Листвянки стали подтягиваться.

Зайцы, хорьки, бурундуки с сыночками, белки и лисы с дочками. Все торопились в школу и вели за лапки своих детишек. За ними последним топал старый крот с внучатами. Щурясь от солнечного света, он шёл с вытянутыми вперёд лапами. Поэтому было непонятно, кто кого ведёт: то ли дед кротят, то ли они его.

Всю дорогу слепой крот давал ценные указания: на уроке не читать и не писать. Только сидеть и слушать, иначе глаза будут плохо видеть. Столько лет прожил, а глупости говорит. Зрение не от учёбы портится, а если его не беречь.

– А я и не знала, что столько детей в Листвянке… – удивилась Ежимила. – Где же они прятались всё лето?

– У бабушек и дедушек, – ответил Волкашка, – в соседнем лесу, где живёт мой дед.

– А ты почему не гостил у него летом?

Пожав плечами, Волкашка задумался, а потом признался:

– Я ведь раньше хулиганом был. А дедушка страшно не любит озорников. Ты ведь сама меня «Волкашкой-дурашкой» обзывала, когда я плохо поступал. Помнишь?

Ежимила покраснела. Она всегда заливалась краской, если волчонок вспоминал об этом.

– Но ты ведь теперь исправился, – сказала девочка-ежонок, – а то мы бы с тобой не подружились.

– А у тебя есть дедушка? – спросил Волкашка.

– Нет. Была бабушка, но её теперь тоже нет. И я уже стала забывать её лицо. И всё из-за этого жадного бобра.

– Какого бобра? – не понял волчонок.

– Господина Бобрентия. Это он забрал у нас медальон с портретиком бабушки, – грустно ответила девочка. – Я потом тебе расскажу.

Господин Филимон перестал вжикать метлой и стал проверять у зверей лапы. Увидит у кого под ногами прилипшие листья – сразу отряхивать принимается. Уж очень ответственно он подходил к своей работе. Ласковая госпожа Ласкалетта даже обиделась:

– Что ж вы, господин Филимон, нас за грязнулек принимаете…

У хозяйки лесной аптеки не было детей, но она всё равно пришла. Просто ей нравилось любоваться на других малышей. А своих ласка не заводила, потому что слишком много хлопот с ними. Так, во всяком случае, она всем говорила.

Госпожа Мышася привела аж пятерых близнецов – одинаковых на мордочку и по росту мышат.

– Как же их различать будем, Волкашка? – спросила Ежимила.

Волчонок почесал себе за ухом и серьёзным голосом ответил:

– Остаётся только по голосу. Может, хоть этим отличаются?

А когда мышата что-то не поделили и подняли писк, друзьям стало понятно, что это пустой номер. Они даже пищали одинаково.

Филин выставил вперёд свою метлу, опёрся на неё и сказал матери близнецов:

– Госпожа Мышася, вы ничего не перепутали? Куда вы с такими маленькими?

– А вам-то что? Ваше дело мести и чистоту блюсти! – тут же показала свои острые зубки мышь. – Нам сороки-почтальонки тоже телеграмму принесли.

– Не было никакой телеграммы! – затрещали работницы почты. Они сидели на ветках деревьев и оттуда наблюдали за происходящим.

– Это вам не детский сад, а школа! – стоял на своём дворник. – Нечего тут свои правила устанавливать! Не пущу! – и перекрыл дорогу метлой.