Надежда Мунцева - Ты Ягусю не замай, с нею солнышко Бабай

Богатырь охнул и сдался. Или сдулся. Замолк, короче.

Его сгрузили на мягкую лежанку, и хозяйка пошла, варить взвар укрепляющий. Ибо тощ был богатырь до невозможности!

Напоили странника взваром шиповника на меду. Ещё каких-то травок душистых Ягга в него добавила. И уже совсем скоро богатырь яростно наворачивал щи наваристые, с куском хлебушка свежего.

Рассказывать о себе не мог. Ибо то, чем рассказывают, было занято активным пережевыванием. И вздохами счастья.

А потом… добрался до лежанки, уже самостоятельно. И заснул.

Ягга прибралась в избушке маленько. Да присела у окошечка.

Как-то сам собой в руки напросился посох Деда. Она крутила его в руках, и так, и сяк. Со всех сторон полезная вещь.

На дороге опереться даст. Коли люди лихие накатятся, отбиться поможет. Да и коряги, сучки, каменья всякие разгрести им можно. Крепкий. Семь седьмиц веков несчитанных назад сделан, а до сих пор светится. Наверное, силу вобрал ото всех, кому засветить пришлось.

–Яггуся, а как ты Ягой стала? – спросил Баюн, – ты никогда не рассказывала. Интересно же.

Девушка потупилась… дело давнее было. Но не забываемое.

– Ладно, слушай. Рассказ не коротким получится. Сам напросился.

Была я дочерью царя. Красоткой…

– Почему была?! – возмутился Баюн, – ты и сейчас она есть!

– Не перебивай! Не то передумаю!

Баюн закрыл лапкой рот.

– А царь – батюшка о сыне мечтал. Но родилась я. Нет! Он меня любил безмерно! Но так как делать ему частенько было нечего, советники были справные, то стал он меня брать на все тренировки. Мечом помахать, в мишень пострелять. Богатырей по лужайке повалять.

Они смеялись сперва, потихонечку, да мне поддавались. Потом, когда я всех победила, смеяться перестали.

Иначе как, Яггой Бабаевной не называли.

И такая гордость меня одолела! Такой азарт «всех победю!»… Что зазналась я выше некуда.

А тут уж возраст подошел, замуж идти. А я… я поставила условия, что выйду замуж только за того, кто меня на всех соревнованиях победит.

И в кулинарии в том числе. А! Забыла сказать, что готовить меня нянюшка учила. А уж вкусней её никто не умел обед сварганить!

Где ж такого богатыря найти, чтоб и на ристалище умел был, и учен, да ещё и готовить умел, а так же серенады петь, комплименты говорить, подарки дарить…

И наказал меня Старший. Отобрал один глагол «г», и сказал, что пока не пойму, в чём сила женская, не вернет мне славу добрую!

Так и живу… народ пугаю… да его так то и пугать особо не надобно. Ему что скажут, он в то и верит.

Да это ладно…

Ягга пригорюнилась:

– Сколь уже веков, тысячелетий здесь живу, никак понять не могу:

В ЧЁМ СИЛА ЖЕНСКАЯ!

– Может быть, в слабости?

Донесся слабый голос с лежанки.

Ягга вспыхнула, она никак не ожидала, что гость уже проснулся и всё слышит. И горячо ответила:

– Да, насмотрелась я в вашем мире, как вы, мужчины, слабостью женской пользуетесь! Продавали, за приданное, аль за калым. До свадьбы:

Звезда очей моих. После ты чего тут как туча растеклась!

Богатырь крякнул:

– Да… и такого достаточно… да… дал тебе задачку Старшой, ничего не скажешь!

Богатырь уже поднялся с лежанки и сидел, глядя на грустную Яггу.

Но она сердито отмахнулась косой, и ушла во двор. Оттуда стали слышны звуки ударов.

Баюн участливо глядя на недо совсем очухавшегося богатыря, сказал:

– Ты ей только не вздумай втирать, что-то типа: Лес рубят, щепки летят, не мы такие, жизнь такая.

Сколько не плети таких плетей, а обуха они не перешибут.

А вот она обухом может…

Баюн икнул:

– Я – то верткий, да небольшенький, успеваю увернуться. А тебя много, куда-нибудь да попадет! Она ж такая иногда бывает, сначала делает, потом извиняется!

Богатырь посмотрел на Баюна:

– А чего это ты мне помочь решил?

Тот не стал отвечать. Отмахнулся лапкой, и, задрав хвост, мол, хочешь, слушай, хочешь каши березовой откушай, вышел за дверь.

Звонок айяйяйфона переорал грохот колуна, которым Ягга лупила по ни в чём, неповинным поленьям

От вида наколотых дров Баюн резко погрустнел. Ибо складывать поленницу ясный пень, предстояло ему.

Волосожары. Начало без конца

А начиналось всё, с человеческой точки зрения, довольно трагично… или забавно, точки то ведь, то же разные бывают.

Вот, представьте себе, огромное помещение…пара Галактик поместится и ещё место останется! И всё оно битком набито бесплотными духами! Ну и что, что они бесплотные? Место то ведь всё равно занимают! Иной раз поболе физических тел!

И все они шумят, не голосами, не восточный базар всё же, волнами вибрируют! И все доказывают, что именно оно в данный момент, имеет право воплотиться на земле!

Потому что:

а) В прошлом воплощение дел осталось, мама дорогая!

б) Только, только понимать начало как жить на Земле надо, а тут бабах и физическое время истекло!

в) и вообще на Земле интересно!

г) и просто ну очень хочется! (сильнейший аргумент, знаете ли! Мы его на Земле постоянно вход пускаем!)

д) идей у меня как мир улучшить поболее, чем у всех!

Слушал, слушал весь этот шум Творец, и решил вопрос как всегда беспристрастно и кардинально! Ткнул пальцем в первую, попавшуюся на глаза душу (так белое пятно на плече и есть), остальным сказал, записаться в канцелярии, там, мол, всё распределят, и кувыркнул меня на Землю. Родителей я уже по пути выбирала, лететь-то пришлось бесконечно долго….ну опять с человеческой точки зрения. Успела все записи в Хрониках Акаши перелистать.

Хорошая семья попалась, не без запятых, но ведь тишь да гладь мне ещё наверху прискучили!

Ну и само собой, раз уж хотела приключений, получаю желаемое на всю катушку! Нет, ну угораздило же воплотится в тот момент, когда со всех сторон о конце света вопят……правда, не первое такое воплощение, а «мудрецов» на чужих страхах поднимающихся во все времена хватало!

Сижу, гляжу на Небо, созвездие Плеяд щедрым ковшом льёт на меня свет Источника, не знаю, точнее, напрочь забыла, откуда я взялась на этой планете, учёные ещё долго спорить будут, вон Дарвина уже почти опрокинули. Но то, что на Плеядах я бывала, знаю почти точно, иногда вспыхивают искрой воспоминания.

Впрочем, в данный момент пыталась я разглядеть, точнее, почувствовать направление дальнейшего движения.

Коварная тропа, вначале бывшая довольно широкой дорогой, вдруг вильнула лисьим хвостом, и я оказалась в непролазной чаще. Покойный дедуля называл такие места кушерями.

Свет звёзд и малюсенького тонкого, новорождённого месяца слабо помогали в таких-то дебрях.

Мы с моим верным спутником, молча, переглянулись, а как иначе? Единороги только мыслеформами общаются. И я, пожав плечами, на его посыл:

«Устал! Есть хочу, спать хочу! Травы здесь хватит, у тебя провиант в сумке тоже есть!»