Вильгельм Гауф - Корабль привидений и другие истории

– Твое притворство не поможет тебе, – сказал один из разбойников, связывая ему за спину руки. – Убирайся из палатки, потому что атаман кусает себе губы и посматривает на свой кинжал. Если ты хочешь прожить еще одну ночь, то уходи!

Когда разбойники собрались увести моего брата из палатки, они встретили трех других, которые гнали перед собою пленника. Они вошли вместе с ним.

– Вот мы привели пашу, как ты велел нам! – сказали они и подвели пленника к подушке атамана.

Когда пленника вели, мой брат имел случай рассмотреть его и сам поразился сходством между собой и этим человеком; только лицо у того было смуглее и борода чернее. Атаман, по-видимому, был очень изумлен появлением второго пленника.

– Кто же из вас настоящий? – спросил он, смотря то на моего брата, то на другого человека.

– Если ты подразумеваешь зулиейкского пашу, – отвечал гордым тоном пленник, – то это я!

Атаман долго смотрел на него своим строгим, страшным взглядом, а затем молча сделал знак увести пашу. После этого он подошел к моему брату, разрезал кинжалом его веревки и сделал ему знак сесть к нему на подушку.

– Мне жаль, незнакомец, – сказал он, – что я принял тебя за того негодяя; но припиши это непостижимой воле неба, которая привела тебя в руки моих братьев именно в час, предназначенный для погибели того нечестивца.

Мой брат стал просить у него одной-единственной милости – тотчас же позволить ему опять ехать дальше, потому что всякое промедление может сделаться для него гибельным. Атаман осведомился о его спешных делах, и когда Мустафа все рассказал ему, он стал уговаривать брата остаться на эту ночь в его палатке: он и его конь нуждаются в отдыхе, а на следующий день он покажет ему дорогу, которая в полтора дня приведет его в Бальсору. Мой брат согласился, был прекрасно угощен и до утра спокойно спал в палатке разбойника.

Проснувшись, Мустафа увидел, что он совершенно один в палатке, но за занавесом палатки он услыхал голоса, которые принадлежали, по-видимому, хозяину палатки и маленькому смуглому человеку. Он немного прислушался и, к своему великому ужасу, услыхал, что карлик настоятельно предлагает другому умертвить незнакомца, потому что он может всех выдать, если будет освобожден. Мустафа тотчас заметил, что карлик ненавидит его; ведь он был причиной того, что вчера с карликом так дурно обошлись. Атаман, по-видимому, несколько минут раздумывал.

– Нет, – сказал он, – он мой гость, а право гостеприимства для меня священно, к тому он не похож на того, кто может выдать нас.

Сказав так, он откинул занавес и вошел.

– Да будет с тобою мир, Мустафа! – сказал он. – Давай отведаем утреннего напитка, а потом готовься к отъезду!

Он подал моему брату чашу с шербетом. Напившись, они взнуздали лошадей, и поистине с облегченным сердцем вскочил Мустафа на лошадь. Скоро они оставили палатки позади себя, а затем направились по широкой тропинке, которая вела в лес. Атаман рассказал моему брату, что тот паша, которого они поймали на охоте, обещал им терпеть их в своей области и не причинять им вреда; но несколько недель тому назад он поймал одного из их самых храбрых людей и после ужаснейших мучений велел повесить. Он долго подстерегал пашу, и уже сегодня паша должен умереть. Мустафа не смел ничего возразить на это: он был рад, что сам ушел невредимым.

В конце леса атаман остановил лошадь, подробно описал моему брату дорогу, пожал ему на прощание руку и сказал:

– Мустафа, ты странным образом сделался гостем разбойника Орбазана. Я не хочу требовать у тебя не выдавать того, что ты видел и слышал. Ты несправедливо испытал страх смерти, и я должен вознаградить тебя. Возьми на память этот кинжал! Если тебе нужна будет помощь, то пришли его мне, и я поспешу помочь тебе. А этот кошелек, может быть, пригодится тебе в пути.

Мой брат поблагодарил его за великодушие и взял кинжал, но от кошелька отказался. Орбазан еще раз пожал ему руку, бросил кошелек на землю и с быстротой вихря помчался в лес. Когда Мустафа увидел, что ему уж не догнать разбойника, он слез, чтобы поднять кошелек, и испугался большого великодушия своего гостеприимного друга, так как кошелек содержал много золота. Он поблагодарил Аллаха за свое спасение, поручил его милости благородного разбойника и затем весело поехал дальше по дороге в Бальсору.

Здесь Леза замолчал и вопросительно посмотрел на старого купца Ахмета.

– Нет, если это так, – сказал последний, – то я охотно исправлю свое суждение об Орбазане. Правда, с твоим братом он поступил прекрасно!

– Он поступил как честный мусульманин! – воскликнул Мулей. – Но я надеюсь, что этим ты не кончил рассказа; ведь, как мне кажется, мы все желаем слушать дальше, что случилось с твоим братом и освобо- дил ли он твою сестру Фатьму и прекрасную Зораиду!

– Если это вам не надоедает, то я охотно расскажу дальше, – сказал Леза, – потому что история моего брата действительно полна приключений и вообще чудесна.

В полдень на седьмой день после отъезда Мустафа въехал в ворота Бальсоры. Только что остановившись в караван-сарае, он спросил, когда начнется торг рабами, который здесь происходит ежегодно. Но он получил ужасный ответ, что опоздал на два дня. Его опозданию выразили сожаление и рассказали ему, что он много потерял, потому что еще в последний день торговли прибыли две рабыни такой великой красоты, что привлекли к себе взоры всех покупателей. Из-за них порядком спорили и бились, и они, конечно, были проданы, притом за какую-то столь высокую цену, что ее не мог испугаться только их теперешний господин. Мустафа подробнее осведомился о рабынях, и у него не оставалось никакого сомнения, что это те несчастные, которых он ищет. Он узнал также, что человек, купивший их обеих, живет от Бальсоры на расстоянии сорока часов езды, что его зовут Тиули-Кос, что это знатный, богатый, но уже пожилой человек, который раньше был капудан-пашой [6] Капудан-паша – титул командующего флотом Османской империи с конца XVI века. султана, а теперь со своими накопленными богатствами удалился на покой.

Сначала Мустафа хотел тотчас же опять сесть на лошадь, чтобы поспешить вслед за Тиули-Косом, который мог быть впереди его только на один день. Но сообразив, что он один ведь ничего не может сделать могущественному путешественнику и еще меньше может отнять у него добычу, он стал придумывать другой план и скоро нашел его. Сходство с зулиейкским пашой, которое едва не стало так опасно для него, навело его на мысль отправиться под этим именем в дом Тиули-Коса и таким образом решиться на попытку спасти обеих несчастных девушек. Поэтому он нанял нескольких слуг с лошадьми, в чем ему отлично пригодились деньги Орбазана, закупил для себя и своих слуг великолепные одежды и отправился в путь к замку Тиули.