Анжелина Войниконис - Звездочки в траве

…Эй, вы спите, что ли?.. Даже иные деревья в лесу служат ему, продавшись за вечную жизнь. Они прислушиваются к разговорам лесных жителей, а потом доносят обо всём Уморту… Где-то здесь я уже пролетала… Да, ему прислуживают эти безобразные тролли… и страшные чёрные коршуны! Такие большущие птицы… Они летают повсюду и высматривают своими острыми глазами…

В это время чёрная тень закрыла небо, и дети с ужасом увидели перед собой огромный жёлтый глаз и изогнутый клюв. Сон мигом слетел с них. Они не успели даже вскрикнуть, как под ударом мощного крыла громадной птицы полетели кувырком.

– А-а-а-а-а-а-а! – кричали дети, падая вниз.

Их спасли заросли какого-то чудного растения, листья которого напоминали точь-в-точь ладони с растопыренными пальцами. Катарина упала прямо на «ладонь» и подпрыгнула несколько раз, как на батуте.

Как неожиданно… Небо над головой такое голубое. Ветерок слегка покачивал лист, на котором сидела девочка. А вокруг такой аромат! Катарина закрыла глаза и глубоко-глубоко втянула носом воздух…

– Катарина! С ума сошла! Прячься скорее! – послышалось откуда-то снизу. Том подпрыгнул, схватил сестру за платье и стряхнул её на землю – под спасительный лист растопырника.

Чёрная тень снова закрыла небо. Трава заколыхалась, как от ветра. Громадная птица пролетела совсем близко над землёй. А жёлтый глаз так и впился в брата и сестру, забившихся под лист. Дети чуть не закричали от страха.

– Мальчик! Мальчик! – проклокотал коршун, но так и не заметил детей, надёжно укрытых добрым растопырником.

– Мальчик! Мальчик!.. Книга! Книга!.. – ответила вторая птица, кружа в небе.

Покружив ещё немного над холмом, страшные коршуны улетели прочь.

Дети огляделись. Они сидели в самой чаще душистой травы.

– Ты не ушиблась, Катрин?

– Вот это да! Вот я испугалась! Что это были за чудовища?

– Это коршуны! Чёрные Умортовы коршуны! – Из-под соседнего листа на четвереньках выбралась Диана, встала, отряхнулась. – О, все волшебники! Он меня чуть не проглотил! Какая наглость! Они прекрасно знают, что птицам на эльфов нападать запрещено… А моё платье! – взвизгнула эльфина. – Оно порвалось о ту противную колючку, когда он меня так бесцеремонно сбросил… А мои пурпурные крылышки! Мои великолепные пурпурные крылышки! – Эльфина заломила руки в отчаянии.

– Знаешь что, Диана, – сказал Том. – По-моему, тебе не следует одевать такие яркие наряды.

– Что?! – удивилась девушка.

– Том хотел сказать, – пояснила Катарина, – что ты страсть какая нарядная, поэтому все коршуны сразу обращают на тебя внимание.

Несколько мгновений Диана обдумывала сказанное. Расставаться с красивыми крылышками было нестерпимо жалко.

– Да это и к лучшему, – пробормотала она наконец, пряча крылья в карман и доставая новые – цвета утреннего неба. – В дороге не потреплются. А когда фея Тортинелла устроит бал, то с моими крылышками лесного королька я заткну за пояс всех её придворных дам.

Ощупав друг друга и убедившись, что никто себе ничего не сломал, все принялись искать стрекозу.

У бедняги оказалось сломанным крыло.

Друзья нарвали целую охапку целительной травы и заботливо укрыли ею стрекозу, так что осталась торчать только голова с большими немигающими глазами.

Наступил вечер, стало холодно. Дети завернулись в листья какого-то растения, похожие на пушистые мягкие одеяла. Растопырник заботливо укрывал их от ветра своими широкими ладонями.

Эльфина залезла в чашечку большого цветка, велела ему сомкнуть над ней лепестки (ведь эльфы обладают властью над цветами) и заснула. Вечерний ветерок покачивал цветок, как колыбельку.

Прежде чем закрыть глаза, Том шепнул сестре:

– Послушай, как ты думаешь, что это за книгу они искали?

– Чего-чего? – зевнула Катарина.

– Ну, коршуны волшебника Уморта искали какую-то книгу.

– Угу… Не мешай мне спать.

Некоторое время Том лежал, глядя в ночное небо и пытаясь что-то вспомнить. Потом уснул.

Утро встретило детей необычайной свежестью. Чудесная травка придавала сил и такой бодрости, что хотелось плясать.

Ещё не открыв глаза, Том услышал весёлую песенку Катарины. Девочка суетилась, собирая в сумку пучки разных трав.

– Эта – от головной боли, я уже знаю. Эта – чтобы не уставали ноги… А эта, Диана? – Девочка подняла над головой пук сине-зеленой травы с красными крапинками.

– А эта – чтобы настроение не портилось по пустякам! – послышался бодрый голос эльфины.

– У меня всё не войдёт в сумку, – озабоченно сообщила девочка.

– А что у тебя в сумке?

– Медовика.

– Вытаскивай. Сейчас мы её съедим.

Рассевшись на травке, друзья с аппетитом завтракали ароматной медовикой, запивая её цветочным нектаром, принесённым откуда-то Дианой.

Задумчиво глядя перед собой в тёмную травяную чащу, Катарина вдруг удивлённо охнула: из-за зелёного листа на неё глядели два больших круглых глаза. Казалось, глаза живут сами по себе: ни головы, ни туловища. Несколько мгновений спустя лист дрогнул, и всё объяснилось: глаза сидели на тонких стебельках, прикреплённых к круглому туловищу. Катарина не сразу заметила – а, заметив, вскочила в испуге – со всех сторон туловище окружали длинные тонкие ноги, словно изломанные посредине.

Катарина боялась пауков больше всего на свете, даже совсем маленьких, величиной с ноготок. А этот был уж точно ей по пояс.

Тому тоже стало не по себе, когда он, обернувшись на испуганный крик сестры, упёрся взглядом в паучьи глаза. Ой-ёй-ёй.

Одна эльфина, лучась гостеприимством, радостно протянула руки навстречу незваному гостю:

– Ах, извините, что вас сразу не заметила! Очень рада познакомиться. Подходите, не стесняйтесь! Угощайтесь! У нас хватит медовики для всех.

Она даже подвинулась, освобождая место для длинноногого гостя, и Катарина с ужасом представила, как сейчас толстое мешковатое туловище грузно опустится рядом с ней.

Но, к большому облегчению девочки, длинные ножки вдруг бодро задвигались, унося тело с глазами совсем в другую сторону.

На лице Дианы отобразилось разочарование:

– Я что – что-то не так сказала? – спросила она несчастным голосом. – Я, может быть, была не так любезна?

– Что ты! – бросились утешать её брат с сестрой, у которых с уходом паука на душе повеселело. – Ты самая разлюбезная из всех эльфин! Просто этот паук страшно невежлив. Не будем теперь приглашать к нашему столу никаких пауков.

Впрочем, радость детей несколько поубавилась, когда, собираясь в путь, они схватились за свои… нет, только за один рюкзак. Рюкзак Тома исчез – пропал, будто его и не было.

– Ага. Вот тебе и твой паук! Стащил весь наш обед.

– Но в этом не было надобности, – пожимала плечами Диана. – Мы бы его и так угостили…