Игорь Отделкин - Двенадцать подвигов Геракла. Сказка «Под эгидой»

Простая хитрость и коварство,
Лень, жадность, ложь, упрямство.
Лихие страсти, страхи, лести —
Явления угроз змеиных бестий

Тревожить стали сам Олимп.
Где Зевс божественный свой нимб
Не захотел отдать змее,
Решив убить её на А́ргосской земле.

Царь Эврисфей престол Микен
Хранить, желая, крепость стен,
Отправил Геркулеса на войну,
К болотам в услужение ему.

Геракл сделал очень хитро,
Направив яд самой же Гидры
В плоть, в сердце на мече,
Чем погубил её в гнезде.

Лернейской Гидре подошёл черёд.
В спокойствии живёт народ.
Олимп по-прежнему вершит
И Геркулеса в бой вести спешит.

Лики воскресли из торфа и зыби.
Тени мелькнули из тлена и пыли.

Духи наполнили музыкой звуки,
Песней запели ударные стуки.

Лица вельмож в прохладе явились,
Слуги на солнце в покорность склонились.

Дым растворился на дальней границе,
Память пришла из загробной гробницы.

Воля небесная всех породила,
Светом светила царя озарила.

Волжские грязи в кирпич обратились,
В стенках домов рядами сложилась.

Явь оживила проулки построек и зданий
Этнос собрался у властных собраний.

Контур цехов водрузился на поле.
Храмы воскресли в жертвенной доле.

Шёпот ушедших позвал за собой.
Город восстал пронзённый молвой.

Потоки каналов смыли забвенье,
Пахари эры взрастили растенья.

Мастер, оживший в глине и воске,
Узор разбудил в керамическом торсе.

Души литые в металлах железных
Разом очнулись в фигурах телесных.

Серые кости из видов древесных
Спальни готовят наложниц прелестных.

Призраки тащат к обеду припасы,
Запахи сеют съестные запасы.

Ткачи облачили изгибы на теле.
Все силуэты ткани надели.

Кожи сомкнулись в сандалиях узлами.
Путь ходоков заскрипел под ногами.

Судьбы сложились в рассказах словесных
Папирус раскрылся в свитках наместных.

Боги восстали в ка́мнях скалистых.
Ветер повеял на волнах лесистых.

Древность вздохнула культурой преданий,
Страны явились былью сказаний.

Сын Зевса и Алкмены
Ушёл в изгнание в Микены.
К царю на службу,
Чтоб исполнять наказы в дружбу.

Послушным Эврисфею быть,
Заветно преданным прослыть.
Ревниво пожелалось Гере,
Чтоб люди усомнились в Зевсе, в вере.

– Молва вперёд с тобою шла,
Атлета в гости к нам вела.
Так докажи и доблесть, силу,
Иди в немейскую долину.

Там в Арголиде злобный лев
Пугает Геры старых дев.
Они укрылись за стеной,
Не могут за мужской спиной.

Добудь нам шкуру зверя.
Чтоб Геркулесу царь, поверя,
Тебя б на службу взял
И больше доверял.

Силач-Геракл сразу в дело.
С свирепым львом сражаясь смело,
За глотку жуткую схватил
И массой всей её сдавил.

Повержен ужас Арголиды.
Герой же над Эгидой
Принёс в Микены кожи,
Разделав Льва под ножик.

Дорога к подвигам и чести
Проло́жилась со шкурой зверя вместе,
Которая на Геркулесовых плечах
Была все долгие года в веках.

Когда сын Зевса, царь Тантал,
Богам гостившим пир давал,
На радостях Бессмертным жителям Небес
Из сына блюдо преподнес.

В подземном мире проклят был
Широкий жест его и пыл.
Желаемое стало зримо,
Но проходило постоянно мимо.

Голодным взять не мог еду,
Богами данную ему.
И с жаждой воду он не мог
Испить хотя б один глоток.

Еда, вода с ним под землёй.
Съестное мог достать рукой.
Но исчезали дивные плоды
И расплывались винные ручьи.

Гермес, собрав куски Пелопса,
Волжане словно мумию Хеопса,
Воззвал на свет, бессмертье дав,
Им именем часть Греции назвав.

Арго в Колхиду, Рать под Трою —
Пелопоннес дорогу дал героям.
Коринф, Микены, А́ргос, Спарта —
Возникнут города на юге карты.

Топорик острый за спиной,
Лук с ядовитою стрелой.
В руках у женщин без груди,
Когда идут к реке враги.

Среди хребтов и гор,
Лесных болот, озёр.
Община племенем войну
Вела с мужчинами одну.

Которых звали Амазонки.
Всей статью хрупкой, тонкой
Разили мужиков из лука,
Натягивая тетиву ладонью туго.

В местах у Кападоки, Формодонта,
У рек лесного Понта
Ославили себя борьбой,
Непримиримою из баб толпой.

В плен угодившего отравой
Безжалостно кромсали всей оравой.
Воинственной и злобною ордой.
Убитого сжигали на костре гурьбой.

Неверных и двуликих мужиков,
Им Гера первой из Богов
Совет дала, чтоб презирать.
За пояс верности воздать.

Его с собой не надобно носить,
Чтоб мести помнить, не забыть.
Про это зная Эврисфей,
Из самых верных средь мужей:

– Я слышал у соседей строго
Клянут измену проком,
Чтоб в назидание своим
И в толк советовать иным.

Там пояс превращается в ремень,
Супруга избивать чтоб день.
В руках является у жён —
На людях будет муж сожжён.

Важны и нам законы эти,
Чтоб рано знали дети,
Неверным слыть позорно,
Ведь пояс не надеть повторно.

Добудь в Микены диво,
На жён чужих чтоб криво
Не пялились мужи Микен,
Изменой, нарушая кровных стен.

Герой, собравшись налегке,
Отправился в леса к реке,
К тем Амазонкам в племя,
В плен угодить на время.

Ждать не пришлось напрасно.
Уж девы с криками опасно
Вокруг Атлета собрались.
А стрелы ядом налились.

Для ритуала надобна царица,
Суду над мужем чтоб твориться.
Подруга Геры, Гипполита,
Чудесным поясом обвита,

В покои Геркулеса за собой
Сманила чёрною вдовой.
Проверить верен он иль нет?
Чтоб ядовитый съел обед.

А тот поправил быстро лук,
Чтоб был упруг и туг.
Чтоб был косяк дверной,
А стол покрыт доской прямой

В рабочей этой маяте
Всё скучилось везде в потьме.
Геракл поменял на месте
Две чары винные невесте.

Вдова отправилась к Морфею
Атлет скорее к Эврисфею.
Добыл Миенам пояс,
Под жениха личиной кроясь.