Марчелло Арджилли - Приключения Гвоздика

Так как денег на выкуп часов у Пилукки не хватало, он проделал простейшую операцию: на глазах у изумлённого служащего старый учёный достал из кармана щипцы, вырвал у себя два золотых зуба и заложил их. Ради благополучия Гвоздика он отдал бы и оставшиеся у него три собственных зуба.

Получив обратно свои чудесные золотые часы, Пилукка любовно погладил их:

— Гвоздик, сын мой, эти часы будут твоим сердцем! — прошамкал он: ведь после недавней операции он не мог говорить иначе.

Вернувшись домой, папа Пилукка показал свое сокровище Гвоздику, — тот пришёл в неописуемый восторг. Не откладывая дела в долгий ящик, Пилукка велел мальчику лечь на стол, острым скальпелем вскрыл ему грудь в том месте, где у людей находится сердце, и вынул старый алюминиевый кофейник.

— Не удивительно, что такое сердце перестало работать, — воскликнул учёный, — ведь оно всё заржавело!

На место заржавленного кофейника Пилукка с большой осторожностью вложил золотые часы, закрепил их стальным кольцом и запаял отверстие. Затем по проводу отвёл всё накопившееся в Гвоздике электричество в старый аккумулятор и таким образом не только вылечил Гвоздика от неврастении, но и запасся электроэнергией на целый год.

Безутешный Гвоздик побежал по всему городу искать Перлину. Его желание найти её было так велико, что второпях на своём пути он опрокидывал автобусы, деревья и прохожих.

— Перлина, вернись! — звал он. — Где ты? Не покидай меня!.. Прости меня!..

При каждом ударе золотого сердца Гвоздик чувствовал, как в нём растут стыд и угрызения совести. Он расспрашивал о Перлине прохожих, полицейских, искал её следы на земле, нюхал воздух. Но куда там! С его железным носом он не почувствовал бы даже запаха лука.

На помощь механическому мальчику пришли как раз те самые мальчишки, с которыми он поссорился, когда вернулся домой. Увидев опечаленного Гвоздика, дети забыли свои обиды, и один из них сказал:

— Ты ищешь плачущую девочку? Я видел её, она пошла вон туда…

Тотчас же все побежали в ту сторону, где мальчик встретил Перлину: может быть, ещё удастся найти какие-нибудь следы? И дети действительно нашли след. Как обрадовался Гвоздик! В том месте, где видели Перлину, начиналась цепочка блестящих капелек. Она тянулась по тротуару, а затем сворачивала за угол. Это были слезы, пролитые Перлиной. Они были очень крупными и, не успев ещё высохнуть, сверкали, словно нить бриллиантов!

— Благодарю вас, друзья! — закричал Гвоздик, вне себя от радости и, пыхтя, как паровоз, бросился по сверкающему следу. Ребята в удивлении смотрели на него.

— Как он изменился! — сказал один из них. — Он снова стал прежним Гвоздиком!

Между тем железный мальчик бежал, охваченный беспокойством: «А что, если кто-нибудь вытер или смёл слезы Перлины?» К счастью, этого не случилось, но произошло нечто другое, очень позабавившее Гвоздика. Один синьор, немного близорукий, принял эти капли за настоящие бриллианты и с жадностью бросился к ним. Представьте себе его разочарование, когда он не нашёл никаких бриллиантов, а только слегка замочил кончики пальцев. Увидев, в какое смешное положение попал этот синьор, другие прохожие притворились, будто не замечают блеска, и Гвоздик нашёл почти все драгоценные капли.

Но вдруг слезы пропали. Это случилось у самого цирка; он возвышался в центре большой многолюдной площади. Гвоздик, летевший с быстротой молнии, так затормозил, что искры посыпались по мостовой. Какой ужас, единственный след — и тот исчез!

Что же произошло? Гвоздик перебрал в голове всё, но не смог догадаться, что случилось на самом деле: Перлина, увидев на улице перед началом представления парад цирковых наездников и клоунов, пришла в такой восторг, что перестала плакать. Она побежала вокруг цирка, в поисках какой-нибудь дырки, чтобы проскользнуть без билета.

Тем временем Гвоздик останавливал всех встречных:

— Вы не видели слезы? Кто взял их? Скажите, мне это очень важно!..

Но никто, разумеется, не мог ему ничего ответить. Он стал бить себя кулаками по голове; раздался звон, словно ударяли по дну кастрюльки. Но вдруг Гвоздик увидел Перлину… Да! Это была она! Перлина стояла в нескольких шагах от железного мальчика и, разинув рот, смотрела на афишу: она обошла цирк кругом и снова вернулась к входу.

— Перлина! — крикнул Гвоздик и, не успела девочка оглянуться, как он обнял её и поцеловал. — Прости меня, Перлина! Вернись домой!

Вначале девочка встретила его весьма сдержанно, она даже сказала ему:

— Как ты смеешь так развязно себя вести?

От этих слов Гвоздик покраснел (или, вернее, накалился, точно сковородка на огне). Но потом, когда он рассказал Перлине историю заржавленного кофейника и золотого сердца, которое сделал ему папа, девочка поняла, что Гвоздик не был виноват в своей злости. Однако девочка была очень гордая, и Гвоздику долго пришлось уговаривать её вернуться домой.

Трудно обмануть друга; Гвоздик сразу понял, что Перлина в глубине души уже простила его, и от счастья из его сердца вдруг раздалась безудержно весёлая музыка (его золотые часы-сердце не звонили, как будильник, зато это были часы с музыкой: обычно они играли раз в неделю, а сейчас, от радости, они заиграли на пять дней и семь часов раньше времени).

Эти неожиданные звуки сломили последнее сопротивление Перлины, а так как Гвоздик уже держал её за руки, то дети закружились в весёлом танце. Публика, которая направлялась в цирк, останавливалась, думая, что это номер сверх программы. Но Гвоздик и Перлина, глядя друг другу в глаза, не обращали ни на кого внимания. Держась за руки и танцуя, они побежали домой по тому самому пути, который им указывали слезы Перлины… Но чудо! Как только дети к ним приближались, слезы, сверкнув в последний раз, испарялись и исчезали.

А в это время Пилукка стоял на пороге своего дома. Увидев танцующих Гвоздика и Перлину, он побежал им навстречу. Глаза его сияли, и от радости он приговаривал:

— Я был бедным одиноким стариком, а теперь я счастлив так, как может быть счастлив только любящий отец. Этим я обязан вам, мои дорогие дети!