Игорь Ривер - Ученица Лесника. Призрак Тридевятого царства

– Верно! Ученик не может учителю отказать, даже если тот у него саму его жизнь потребует и если ученик силен, вот как ты (только не зазнавайся!) то можно большие дела сотворить. Кощей начал искать такого. Знаний ему было не занимать, но подвернулась личность совершенно незначительная. Ты ее видела только что. Других не было, пришлось учить эту. Талант у Марьи только к оборотничеству, причем талант исключительный. Ты не смотри на то, что она не умеет по желанию превращаться и ей шкура нужна. Но кое-что она усвоила. Пользуясь своими знаниями, привела к Кощею человека нужного, Ивана. Тот заклятье развязал, заодно она в Ивана влюбилась. Кощей на радостях отпустил их с подарками, а потом люди присочинили, что Иван Марью украл, кощееву смерть нашел и применил по назначению. Смерть, применил, понятное дело, не Марью. От Марьи он потребовал, чтобы она оборотничество бросила и вот чем все кончилось.

– Она не производит впечатления умной, – согласилась Ирина.

– Ты тоже не производишь. Но прожить тыщу лет и вот так, по-глупому, залететь – это нечто! Я теперь даже не знаю, что и делать.

– А что? Ну будет у Кощея ученик – что такого?

– Плохо то, что для него ученик – это инструмент. С учеником он не просто будет в зрительном зале сидеть, но и сам сможет пьесы писать для спектаклей. Поняла? Что ему придет в голову сочинить – никто предсказать не сможет и прервать беременность тоже никто из знающих не осмелится. Встать на пути у такой силы – надо совсем голову потерять. Но в том-то и дело, что есть и другие сущности, которым Кощей совсем даже не друг. Вот они как раз могут начать охоту на нее. Здесь они до нее не дотянутся, но и мне лишние заботы ни к чему.

– Тогда что мы можем сейчас сделать? Можем сказать: "Иди отсюда, мы тебе ничем не поможем"? Не можем. Ты – Лесник и ты здесь хозяин. Если ты не поможешь, то решат, что ты слаб. Убить ее, или ее ребенка рука не поднимется и самим же потом боком выйдет. Можем только помочь и защитить. Она ведь была кощеевой ученицей – и ничего, мир не рухнул.

Лесь молчал, поглаживая бороду, курил трубку и думал. Потом сказал ей:

– Может быть, ты и права. Тогда дело есть для тебя. Слетай в лес и добудь там мышонка потолще.

Ирина кивнула и вышла.

* * *

Когда она вернулась, Лесь уже развел костер на поле, неподалеку от сторожки. Марья сидела рядом, заплетая в косу влажные волосы. "Она что, не может их высушить?" – подумала Ирина, подходя к ним. – "Не умеет даже этого?".

– Что, поближе не могла никого поймать? – проворчал Лесь.

– Для этого ведь лучше не слишком старую. Ближе такая не попадалось.

– Тоже верно. Не так уж это важно в нашем случае, не медведя делаем, но так и есть, ты права. Давай ее сюда.

Он забрал у нее мертвую ласку, полоснул по ней ножом и протянул Марье.

– Держи между ладоней. Кровь должна смочить их.

Та зажала тельце в руках. Лесь кивнул, обхватил ее руки своими и заставил их опуститься в пламя. Марья тихонько охнула, но не от боли, а от удивления.

– Не бойся. Это не жертвоприношение, хотя надо признать, что близко к нему. Холод между ладоней ощущаешь?

Та кивнула.

– Да.

– Вот так и держи, пока холод не исчезнет и огонь не станет горячим снова. Тогда вытаскивай руки, но не вздумай ладони разжимать, пока не скажу.

Костер почти прогорел, когда Марья ойкнула и отдернула руки. Лесь осторожно раздвинул их, заглянул внутрь и, довольно хмыкнув, вытащил оттуда ласочью шкурку.

– Готово! На, держи, можешь не благодарить. Эту сжечь будет не так просто, как ту, лягушачью.

– Ой! – она подняла радостные глаза. – Можно прямо сейчас?

– Как хочешь.

Ирина не заметила, что сделала Марья. Только что рядом с нею стояла симпатичная полненькая женщина в зеленом платье, и вот на ее месте уже сидит ласка и что-то громко пищит. Вслушавшись, она поняла, что писк этот вполне членораздельный.

– Она что, говорить может в таком виде? – удивленно спросила она учителя.

Тот кивнул.

– Редкое умение, да. Уникальное. Даже понять, что ему говорят, далеко не каждый оборотень может, а она еще и сама разговаривает, хотя мозг совсем маленький и горло устроено по-другому. И одежда с собой, а ведь платье весит, как она вся сейчас. Вот это настоящее оборотничество и есть, не то, что у тебя. Кое-кто, как люди говорили, и в целую стаю волков превратиться мог.

Ирина лишь пожала плечами. Если не дано, то не дано. Кому жаловаться? У одних к этому душа лежит, у других – к другому талант. Сама-то себе шкурку эта "настоящая" добыть почему-то не смогла, пришлось другую ведьму посылать. А эта самая другая, к слову, могла и лесную крысу притащить, причем лишайную…

Ласка тем временем забралась Лесю на плечо и что-то пищала ему в ухо. Тот пожал плечами и ответил ей:

– В таком виде тебя сложнее будет заметить. Заберешься к Рыжей в карман. Ее ауру пробить непросто.

Та опять запищала.

– Как зачем? У тебя договор с Кощеем, вот его тебе и нужно найти. Поговоришь с ним, послушаешь, что он скажет. Что-что?.. Ну уж нет! Никто тебя за язык не тянул. Сама сказала – сама и разбирайся. Я тебе сейчас могу только помочь найти, где он. Обернись-ка лучше обратно и говори по-человечески.

Спрыгнув на землю, ласка снова превратилась в женщину. Ирина вздохнула про себя. Ясно было, кто пойдет искать Кощея вместе с Марьей. Не учитель же!

– Тут сейчас санаторий!

Ирина не ответила, только кивнула. Важно было то, что это место считалось одной из границ "владений" Леся. У каждого ведьмака и у каждой ведьмы есть свой "участок", на котором они – сильнейшие. У кого-то он большой, у кого-то совсем маленький и зависит это от знаний и силы. Обратное тоже верно: чем больше у тебя знаний, тем больше и владения. Тот, кто сильнее всех, становится главным и считается, что его доля есть везде и во всем. Конечно кто-то может авторитет хозяина и не признавать и знаниями не делиться, но кончается это обычно плохо. Жадность наказуема. Хорошо, если живым уйдешь, а если еще и в человеческом облике, то совсем повезло.

Сейчас же она была рядом с местом, на которое власть ее учителя не распространялась. Своего рода "ничья земля", рубеж и то, что за ним, Ирине совсем не нравились. Она долго стояла, глядя на заросший водорослями и кувшинками пруд, потом села на траву, сорвала большой лист щавеля и начала задумчиво его жевать. Марья опустилась рядом, подогнув под себя ноги. Ирина доела приятно-кислый листочек и потянулась за другим.

– Странное место, – сказала она наконец. – Странное и старое. Конечно видала я и постарше…

Она вспомнила Велесов овраг в Москве и шероховатую поверхность Девичьего камня под окровавленной рукой. Что-то похожее здесь было, но не то. Старый жертвенник? Пролитая кровь? Крови здесь и правда было пролито немало. Сюда приходили и шведы, и русские, и немцы и редко когда с миром.