В. Кытманов - Сказария. Спасение Калиновки

Евапроснулась от того, что ее личико кто- то настойчиво щекотал. Это был солнечный лучик. Он прыгал по ее щечкам, кудряшкам, носику и как будто шептал: «Ну, вставай уже засоня, хватит валяться». Иногда лучик куда-то ненадолго исчезал. Но потом снова вдруг появлялся. Проскальзывал сквозь веточки и листочки вишневого дерева, растущего перед старым дедушкиным домом в деревне Калиновке, и настойчиво продолжал свою веселую игру. Еве было приятно от его прикосновений. Ведь лучик был таким теплым и ласковым. Он стремился также заглянуть под ее реснички. Но девочка сжимала их так сильно, что этого ему никак не удавалось сделать.

Ева улыбалась не только лучику. Были на то и другие причины. Ведь сегодня ей исполнялось девять лет, и поэтому она ожидала много радостных и неожиданных сюрпризов. Этот день рождения должен быть обязательно сказочным! Так ей вчера перед сном сказала любимая бабушка Зина.А дедушка Матвей, гладя вечером внучку по голове, шепнул ей на ушко, что девять лет – это самый-самый волшебный и счастливый детский возраст. Он говорил, что некоторым, особенно очень добрым детям, удается в этот день даже попасть в сказку и встретиться там с настоящим волшебником. При этом удивительные события могут начинаться для таких детей прямо с утра. Ева вспомнила эти дедушкины слова и зажмурилась еще сильнее, приказывая самой себе: «Ну подожди хотя бы одну минутку, а то глазки раньше откроются, а сказка еще не начнется»!

Но солнечный лучик, перебегая со щечки на щечку, все – таки сумел пробраться к ней под реснички. А когда Ева открыла глаза, то тихо вскрикнула от удивления. Рядом с ней под одеялом на кровати лежала игрушка – пушистый Енот!… Да-да, тот самый пушистый зверек из магазина игрушек, которого она уже давно просила купить у мамы и даже придумала ему имя – Нотик.Магазин был в деревне недалеко от дедушкиного дома, и Ева часто заходила туда, чтобы поглядеть на пушистого зверька. Ей почему-то всякий раз казалось, что и Нотик тоже смотрит на нее и с нетерпеньем ждет, когда же его заберет эта маленькая добрая девочка. Продавец, глядя на Еву, только улыбался и говорил:

– Ну, что… Прямо так сильно нравится?… Мне кажется, что он тоже хочет к тебе. Попроси маму получше, и она его обязательно купит в подарок.

И вот сейчас это желание неожиданно исполнилось. Рядом с ней на кровати лежала долгожданная игрушка.

– Это мамочка купила! – догадалась и вслух произнесла Ева. Она все еще не могла поверить своим глазам, но Нотик правда был рядом. Он как будто улыбался и преданно смотрел ей прямо в глаза. Евочка от радости вцепилась в него обеими руками и уткнулась носом в пушистую шкурку:

– Нотик, это ты! Наконец – то! Мой хороший! Я не могу пока поверить, но… Ты рядом?! Ура! – шептала она, – Мы теперь с тобой будем все делать вместе – гулять, кушать, бегать, веселиться, знакомиться с моими друзьями… – я тебя никогда никому не дам в обиду!

Девочка прижималась к своей новой игрушке, гладила и говорила всякие ласковые слова. В эти минуты ей показалось, что и енот тоже как будто прижимается к ней и украдкой гладит ее по щечке своей ладошкой.

– Как в сказке! – сказала Ева и осторожно взяла Нотика за лапку. И опять ей показалось, будто зверек в ответ сжал ее пальчик в своей мягкой ладошке. Ева засмеялась, поцеловала своего друга в носик, спрыгнула с кровати и … замерла от неожиданности!

Она и не заметила, целуя и обнимая своего Нотика, что вся ее комната была украшена красивыми разноцветными шарами. Они были самой разнообразной формы, свисали с потолка, «разбегались» гирляндами по стенам и окнам, висели в воздухе и лежали на полу высокими горками. Их было так много, что между ними можно было даже прятаться.

– Сказка! – вслух произнесла Ева. – Неужели это все бабушка с дедушкой сделали? Точно! Ведь они говорили мне вчера, что утро будет обязательно волшебным!

Девочка восхищенно бродила между шарами. Она прижимала к себе Нотика и с удивлением разглядывала свою комнату. Пробираясь сквозь горки шаров, Ева заметила на полу узкую яркую дорожку из разноцветных конфетти. Эта дорожка вела к большому старинному дедушкиному шкафу, стоящему напротив кровати у дальней стены комнаты.

– Наверное, там спрятан подарок, – догадалась она, – иначе, зачем бы здесь были раскиданы конфетти?

Ева медленно шла по комнате, внимательно рассматривая то, что у ней шуршало под ногами.

Дедушкин шкаф был старый и состоял из множества полочек, ящиков и дверок – маленьких и больших, которые обязательно закрывались ключами. На его верхних полках почти у самого потолка размещались пожелтевшие от времени книги, и находились какие-то пока еще неизвестные Еве предметы. Бабушка раньше рассказывала, что там хранятся большие секреты. Ева знала, что шкаф достался дедушке от Седовласа –одинокого старца с длинной седой бородой и мохнатыми бровями, который жил в своем небольшом домике в лесу через речку от деревни Калиновки. Его небогатая хижина находилась посреди огромной поляны, усеянной красивыми цветами. Рядом была летняя кухня, где хозяин ел, угощал друзей и хранил припасы. Здесь всегда было много птиц, которые весело чирикали. Но когда к поляне подходил кто-нибудь чужой, то они начинали щебетать так сильно, что старец бросал все свои дела и, дружески улыбаясь, выходил встречать гостей. Он был особенно рад, когда к нему приходили дети. Евочка вместе с другими ребятишками из Калиновки бывали у него почти каждый день. Они играли, рисовали, учились у старца вязать корзинки и вырезать деревянные фигурки. Особенно всем нравилось слушать его удивительные сказки о добрых поступках волшебников в какой-то далекой неизвестной стране.

Добрые люди говорили о Седовласе хорошо, а злые боялись его и обходили стороной. Старец, несмотря на свой почтенный возраст, был очень бодр. Зимой он обтирался снегом и носил один длинный кафтан. А летом мог целыми днями бродить по лесу в поисках грибов, ягод и целебных трав.

Говорят, что по вечерам, когда дети уходили домой, к Седовласу из глубин леса пробирались больные животные, с которыми он разговаривал и лечил специально заготовленной травой. Дедушка рассказывал, что старец всегда жил в лесу один. Его родственники давно уже все умерли. А ему самому было около двухсот лет, а может даже и больше.