Эдит Несбит - Чудозавр

Когда после долгой возни и суматохи Марта, с лицом таким же красным, как и ее платье, взяла, наконец, Ягненка и ушла с ним из дому, Антея вздохнула с облегчением.

— Теперь он спасен! — сказала она и, к ужасу Джейн, вдруг легла на пол и разрыдалась. Джейн совсем не могла понять, как это можно то быть храбрым, как настоящий генерал, а потом вдруг растянуться на полу и лежать, словно летучий гуттаперчевый шарик, проткнутый булавкою. На пол, конечно, лучше было бы не ложиться, но вы все же, вероятно, заметили, что Антея перестала владеть собою только тогда, когда ее цель была уже достигнута. Она избавила своего милого Ягненка от опасности: индейцы, несомненно, появятся возле Белого дома, а крестьянин вернется из города только после заката; значит, теперь можно было немножко и поплакать. Частично она плакала теперь и от радости, потому что ей удалось достигнуть своей цели.

По крайней мере минуты три Антея не могла справиться со своими слезами. Опечаленная Джейн старалась ее утешить и через каждые пять секунд повторяла: «Пантерочка, милая, не плачь!»

Наконец, Антея вскочила, вытерла глаза передником так старательно, что они на весь день остались красными, и побежала обо всем рассказать мальчикам. Но как раз в это время кухарка позвонила к обеду, и потому серьезный разговор пришлось отложить, пока не было подано жаркое. Когда кухарка вышла из комнаты, Антея рассказала обо всем, что случилось.

Но Антея сделала ошибку: нельзя говорить о важных делах, когда слушатели едят ростбиф с картофелем: в этом блюде есть какое-то особое свойство, от которого мысль о краснокожих индейцах кажется неинтересной и невероятной. В самом деле, мальчики даже рассмеялись и назвали Антею глупенькой девчонкой.

— Ну, вот еще! — сказал Кирилл. — Я почти совсем хорошо помню, что раньше, чем я заговорил об индейцах, Джейн уже успела пожелать хорошей погоды.

— Нет, неправда, — коротко ответила Джейн.

— А если б то были индейцы, — продолжал Кирилл, — передай мне, пожалуйста, соль и горчицу… если б то были индейцы, так они уж давно кишели бы тут кругом, словно муравьи. Нет, я уверен, что на сегодня мы не пожелали ничего, кроме хорошей погоды.

— Тогда почему же Чудозавр с нами так странно разговаривал? — отвечала Антея. Она была очень сердита, ведь она так старалась спасти Ягненка от страшной опасности, а ее за все хлопоты вдруг называют глупенькой девчонкой. Приятно ли это слышать, когда на совести лежит не только разбитый кувшин, но еще и тяжкое преступление: взлом миссионерской кружки и похищение семи с лишним шиллингов, да все медными деньгами!

Наступило молчание, во время которого кухарка убрала ростбиф и грязные тарелки и принесла пудинг с вареньем. Как только она ушла, Кирилл возобновил начатый разговор:

— Конечно, ты недурно сделала, услав отсюда до самого вечера и Марту, и Ягненка; но что до индейцев — ты же знаешь, что обыкновенно все желания исполняются в ту же самую минуту. Если б индейцы появились, мы их давно бы увидели.

— Я уверена, мы их скоро и увидим, — отвечала Антея. — Что ни говори, а наверное, они уж устраивают засады где-нибудь в кустах. И еще я вижу, что ты очень злой мальчишка.

— А индейцы всегда устраивают засады? — спросила Джейн, стараясь как-нибудь водворить мир.

— Нет, не всегда, — сухо ответил Кирилл. — И я вовсе не злой, а только говорю правду. А вот разбивать мамин кувшин — это уж совсем глупо. И с миссионерской кружкой не лучше: я уверен, что это называется государственным преступлением, и нисколько не буду удивлен, что тебя за него повесят, если кто-нибудь из нас проболтается.

— Перестань ты, наконец! — возмутился Роберт. Но Кирилл не мог перестать. Он, видите ли, в глубине души чувствовал, что если появятся индейцы, то это будет целиком его вина, а потому он ни за что не хотел поверить, что индейцы могут показаться.

— Это просто идиотство, — начал он опять, — говорить о каких-то краснокожих, когда всем ясно, что исполнилось желание Джейн; посмотрите, какая чудесная погода…

Он повернулся к окну, чтобы указать на погоду; остальные повернулись в ту же сторону. И вдруг все красноречие Кирилла в один миг замерло: в одном углу окна, между листьями вьющегося дикого винограда, выглядывало лицо — темное лицо с длинным носом, тонкими губами и блестящими, как угольки, глазами. Лицо было разрисовано и раскрашено, его обрамляли длинные черные волосы, а в волосах торчали перья.

Все дети пооткрывали рты да в таком положении и замерли. Пудинг стыл на тарелках, но от страха и удивления никто не мог и пальцем пошевелить.

Вот украшенная перьями голова потихоньку двинулась в сторону и скрылась. Дети пришли в себя. К сожалению, я должен сказать, что первые слова Антеи были:

— Ну, что я вам говорила!

Пудинг с вареньем окончательно утратил все свои привлекательные свойства. Однако наученные опытами последних дней дети были предусмотрительны и на всякий случай завернули свои порции в старую газету и спрятали их в печку, а затем побежали наверх осмотреть оттуда окрестности и устроить спешное совещание.

— Мир! — сказал Кирилл, когда дети забрались в спальню матери. — Ты не сердись на меня, Пантера, что я был таким неверящим.

— Ладно! — отвечала Антея, — но вот теперь ты сам увидел. Однако из окон верхнего этажа нельзя было нигде заметить ни одного индейца.

— Что же нам теперь делать? — шумно вздохнул Роберт.

— Я только одно могу придумать, — отвечала Антея (теперь уже все признали ее героиней дня), — это одеться нам самим индейцами и выглядывать из окон или даже выйти из дому. Они могут подумать, что мы — могущественные вожди соседнего племени, тогда они не посмеют ничего с нами сделать, потому что будут бояться ужасной мести.

— А как же нам быть с кухаркой? — спросила Джейн.

— Ты забыла, что она ничего не может заметить, — ответил Роберт. — Она не почувствует ничего необыкновенного, даже если с нее снимут скальп или изжарят ее на медленном огне.

— А после заката у нее опять все заживет?

— Конечно, — успокоил Кирилл. — Нельзя же остаться скальпированным или сожженным и не заметить этого; если сразу и не обратишь внимания, то на другой день почувствуешь. А Псаммиад обещал, что прислуга никогда не узнает о его чудесах. Значит, после заката кухарка опять будет цела и невредима. — Я думаю, что Антея права, только нам понадобится ужасно много перьев, а где их взять?

— Я сбегаю в курятник, — вызвался Роберт. — Там одна индюшка не совсем здорова, так я обстригу у нее перья: все равно они ей не нужны. Дайте-ка мне ножницы.

Предварительный осмотр местности убедил детей, что на птичьем дворе нет ни одного индейца. Роберт убежал. Через пять минут он вернулся, бледный, но с целым ворохом перьев.