Александр Шевцов - Пойди туда, не знаю куда. Книга 1

А те, что играют, совсем другие, у них таких светящихся ядер четыре. И голова тоже светится, и над ней еще ядро висит, больше головы размером. И они оттуда и смотрят на него. А взгляд такой отстраненный, совсем не человеческий. Мелкие глядят душевно и ласково, но проказливо. А большие – словно печалятся о нем и сочувствуют, но ни подсказать, ни помочь не могут…

Понял Федот, что это не люди, а шишки болотные и лесные, и не дело человеку среди них задерживаться. Повернулся он и пошел к краю хоровода. А хоровод не выпускает, и он не знает, как выйти. Постоял и смекнул, нашел свою тропку и поклонился шишкам. Они вроде на него и не смотрели, а как поклонился, засмеялись и расступились.

Вышел Федот, повернулся и еще раз поклонился. Глядь, а хоровод уж на том конце поляны и в лес уходит… И свет по мху за ним тянется, точно след. А трава не примята…

Подивился стрелок, но свое дело не забыл и пошел своей тропой.

Подходит к избушке колдуна, а она вся осела от старости, и крыша внутрь провалилась. Не поверил своим глазам парень, думает, опять мерещится – еще недавно видел избушку, она крепкой была. Пробрался кое-как внутрь: сидит в углу остов и в руках заветное ружье держит.

– Ну, это ружье мое по праву, – сказал стрелок, и пальцы у остова разжались. Забрал Федот ружье и пошел коротким путем в деревню. Тут светать стало.

Подходит, места узнает, а деревни нет, словно и не было. Подошел, а там старое-старое пожарище, едва-едва обгорелые бревна местами из-под травы выступают. Все кустами и подлеском заросло. А на месте его дома и вовсе большие деревья растут, и возраст тем деревьям лет сто будет…

Тут вспомнил Федот, что рассказывали про маленький народец, и понял, что пока в их хороводе гудьбу слушал, много времени в его мире утекло. Сел на камень и задумался: что теперь делать?!

А что делать человеку, который не в свое время попал? Либо жить в этом мире, либо искать дорогу в свой!

Как жить?! Хорошо, людей не встретил, есть время подумать. А подумать есть о чем: вот вроде мир-то тот же, только на сотню лет позже, а другой… И принять его, ох, как трудно! Странно это показалось стрелку: был отчаянный и удалой, и в деревне его не сказать, что любили, даже девушку себе под стать найти не мог, а не может этот мир принять. Словно чужое здесь все, а там родное…

«Вот, – думает, – пойду сейчас, куда глаза глядят, найду натоптанную тропинку, по ней выйду к людям. И что я им скажу? Как жить буду?.. Как в этом мире вообще жить? Надо искать дорогу в свой мир!»

А как искать? Где эта дорога? Да и бывают ли дороги обратно во времени? Мыслимое ли это дело по времени вспять вернуться? Все мечтают в прошлое попасть и ошибки свои исправить, да никому не удавалось! Да и не нашел стрелок в своем прошлом каких-то ошибок, которые бы исправлять требовалось… А мыслимое ли дело вперед убежать?! Многим ли такое удается?

Может, принять свою судьбу и посмотреть, ради чего его сюда занесло? Если и другие люди на болоте пропадали, может, он и не первый так по времени вперед уходил?

Велик соблазн сдаться судьбе. Какой бы она ни была. Просто сказать себе: «Видно, это судьба моя», – и смириться.

Но передохнул стрелок, напился через тот камень силой и стал видеть свои следы, точно они не на земле отпечатались. Встал и пошел обратно, мотать время вспять. «Много я зверя тропил, буду в этот раз свой след читать, – решил. – Если след сохранился, найду дорогу домой!»

Всяк в лесу бывал, да не всяк лес видал! Мудрые люди говорили: вот пошел человек в лес, а как деревья увидел, так лес потерял. Смотрит прямо на лес, а видит одни деревья… А грибники-ягодники и деревья в лесу не видят. Они видят помехи, которые обходить приходится. А иногда видят что-то особое, как границы между грибными и негрибными местами. Их прямо тянет к таким местам.

А лес таким, кто грибные места видит, даже помогает. С любопытством лес смотрит на человека, и если человек ему нравится, он начинает тянуться к его носу струйками грибных запахов из грибных мест. Запахи эти, правда, не столько пахнут, сколько видятся как струи грибной воды, которая течет между лесинами.

Люди грибы до сих пор понять не могут, хотя чуют, что это что-то особенное. Грибы вообще не такие, как вся остальная живность в лесу, они словно водяные существа, а люди их потому и понять не могут, что пытаются их понять, не поняв их среду. Кто начинает видеть грибную воду, того по лесу, словно по реке, несет грибными потоками…

Но грибники могут видеть грибные течения в лесу, а лес все равно не видят. И дорогу домой они находят не так, как охотники. Как только они перестают охотиться за грибами и подымают глаза от земли, а нос отрывают от грибных струй, они начинают вспоминать лес и дорогу, по которой шли. Грибник ищет дорогу домой в памяти, он ее вспоминает.

Охотник не так. Охотник, чтобы найти дорогу, смотрит в лес.

Пока все просто, охотника ведет солнце. И он запоминает свой путь, как потоки света, струящиеся между деревьями. Потоки эти постоянно меняются, поскольку солнце не стоит на месте, и поэтому охотнику надо видеть лес постоянно меняющим ток света. И возвращается он домой, как бы по этому току, вспоминая, как светился лес. И лес начинает для него светиться тем светом, даже ночью.

Лесу это нравится, и он любит настоящих охотников.

Но когда становится туго, и света долго нет, охотник забывает про деревья и видит только след, который оставил зверь, или который оставил он сам. След этот быстро пропадает с земли или травы, но очень долго живет в лесу. Живет и светится для того, кто видит.

Охотник, возвращаясь по следу, тропит в пяту, как говорят. То есть восстанавливает свой путь вспять. След от такого усилия наполняется светом его внимания и словно всплывает над землей, становясь частью леса. И охотник оказывается не в том пространстве, в котором хранятся вмятины от каблуков или копыт. Уж если быть точным, всплывая над землей, высветившийся след словно оказывается в том пространстве, куда может прийти и лес.

Лесу очень это приятно, он подозревает, что человек разумен и хочет пообщаться с ним, но человек не умеет его слышать. Для этого нужно быть очень внимательным и видеть то, что видит лес, потому что свет для леса – почти то же самое, что звук для человека… Только охотники, которые идут по следу, достигают такого внимания, чтобы лес с ними мог заговорить.

– Сколько раз в лесу плутал, – подумал Федот, – всегда по следу выходил! Да неужели и в этот раз след домой не выведет!?

Встал на след и пошел разматывать его вспять. След был четкий, шлось стрелку легко. И надежда все чаще садилась ему на плечо.