Денис Макурин - Новые сказки Севера

В те же года в Мишанинской деревне будущий академик Ломоносов родился. Его открытия не только в российской науке приложились, труды Ломоносова всему миру пригодились. А селяне – народ, хоть и в Бога верующий, но от науки не открещивался. Поборника отечественного просвещения уважали, земляка своего Михаила Васильевича Ломоносова почитали. Поэтому и объединённое село спустя двести лет в честь академика переименовали. Теперь оно называется Ломоносово.

Ка́рбас*, также карба́с и карбус – парусно-гребное промысловое и транспортное судно среднего размера, одно из основных у поморов.

Холмогорская порода

Тысячу лет назад вдоль Северной Двины, куда ни взгляни, кругом глаза упирались в холмы да горы, вот и назвали предки наше село Холмогоры. Получается, что сами северяне жили среди гор и были горцами и породу коров вывели себе подстать – холмогоркую. Ох, и ретивые бурёнки получились, с характером! Хозяйки, бывало, вечером каждая свою на дойку зовёт: «Зорьк, Зорьк, Зорька! Маньк, Маньк, Манька! Зой, Зой, Зойка!» – а те ни в какую не идут. Знай, скачут себе по горным вершинам до поздней ночи да вместо травы гранит грызут, пока хозяйки не осерчают и своих кормилиц за рога домой не уведут. А рано утром солнце опять наполняло мягким теплом холмы да горы, и снова на вершины поднимались пастись пятнистые коровы. Следом за рогатыми ходили поморские чабаны в белых папахах, с кинжалами, на лице чёрные борода и усы.

Бурёнки много лет вдыхали горный воздух полной грудью на заре. Втягивали его большими ноздрями и, задрав гордо головы, кричали, то есть мычали: «Му-у-у!» – это означало: «У нашей породы самое вкусное молоко, и мы дадим его хоть ведро, только спойте нам песню про белоснежный горный ледник и быструю реку-у-у!» И затягивали песню поморские горцы про увиденную красоту, про вечный ледник и чистую студёную реку.

Однако наше Белое море в настроении загадочное, всё его волшебство до сих пор не изучено, мореходами до конца не изведано. И что на нём случится, наперёд никому не ведомо. Так однажды затяжная да ветреная осень пришла, и Белое море не на шутку разволновалось. Оно настолько сильно раскачалось, что шумные волны вспять по Двине побежали. Волны били со всей силы о берега да выплёскивались, а горы вздрагивали от воды и трескались. И чем сильнее волны подплёскивали, тем быстрее камни отполаскивались. Скоро от наших северных гор мало что и осталось. И в общем-то волны горы почти полностью размыли, что-то в море унесло, а остатки река на острова да полои* разбила. Коровы от бушевавшей стихии на заливных лугах укрылись. С тоскою в глазах они целыми днями худые бродили. Пожухлую траву жевали и всё голосили: «Му-у-у!» – это означало «У нас самое полезное молоко, и мы дадим его хоть ведро, только расскажите нам грустную сказку про одинокую скалу-у-у!» Но скоро бурёнки к равнине и вкусу травы привыкли. Правда, глаза у них и сейчас немного печальные, со слезинками.

Холмогорский народ без гор стали звать друг-друга двиняне, а про породу коров подзабыли и название не поменяли. Бурёнки и характер свой сохранили, хоть теперь за ними пастухи в лаптях да с жалейкой** ходили. Да и песни им пели совсем другие: про безначальные просторы, про бескрайние луга и неспешные двинские воды. Но холмогорки по-прежнему скачут с утра и до ночи, а хозяйки, как и тысячу лет назад, всё так же хлопочут. Каждая свою на дойку зовёт: «Розк, Розк, Розка! Тоськ, Тоськ, Тоська! Ночьк, Ночьк, Ночька!» – а те упрямятся и ни в какую с пастбища не идут.

Полой* – глубокая ложбина, где в половодье застаивается вода.

Жалейка** – духовой язычковый музыкальный инструмент, распространённый среди славянских народов.

Тепло души

Недалеко от села Холмогоры, есть деревенька Буты, там от мала до велика все в валенки обуты.

В наших-то краях испокон веков лютуют холода: в декабре снега по крыши засыпают, в январе морозы за нос кусают, а в феврале позёмка да вьюги с ног сбивают. Но в тёплой обувке на Севере хорошо. Валенки – это сила, надёжа, телесное и душевное тепло! Поэтому и не болеет в деревне Буты никто.

Вы, может, и не поверите, но в деревне Буты такой уют, что там вот уж двести лет овцы сами по себе живут. Ходят-бродят целыми стадами туда-сюда, в крестьянские огороды носы да языки свои – «Бе-е-е!» – без спроса суют. Правда, деревенские люди всё понимают и овец, когда те в гости просятся, не прогоняют. Наоборот, если потребуется, и от волков охраняют. Одним словом, популяцию барашков берегут. Когда тем голодно, накормят-напоят, а по осени лишнюю шерсть состригут.

Потом крестьяне эту шерсть расчешут, в мокрую тряпку завернут. Вперед-назад покатают, вынут да в накатанный мешочек деревянные колодки забьют. В русской печи пообсушат слегка, а через пару-тройку часов надевай обновку и скачи хоть куда.

Вот, скажем, встал по осени на лужах тонкий ледок с утра. Или, допустим, в предзимье-первоснежие от самого крыльца. На такую-то не хоженность хочется непременно наступить. Хочется первому по такой красоте походить-побродить. Но, если ты в лаптях или босой, тут уж недолго поймать через мокрые ноги простуженность да зубную боль. А в валенках! Да ещё и с калошами! Подскакивая и выкрикивая: «Иго-го!» – и: «Гоп-ля!» – обскачешь, как лошадка, все окрестные поля.

Ещё в Бутах поморскую шапку-цибаку с длинными до пояса ушами валяют. Она в сильный мороз и ветер не только голову, но и шею вместо шарфа прикрывает. Конечно, шапка-цибака хоть и звучит чудно, зато ушам и горлу в ней очень тепло.

В общем, кутаются в Бутах от души, а чтобы делиться своим счастьем, придумали ярмарку-праздник «День снега» посреди зимы. Валенки и цибаки с удовольствием на ярмарке обменивают да раздаривают. С улыбками гостей обувают – так и душевное тепло по всей Русской земле удваивают.

Емецкие девки

В селе Емецк девушки всегда были красивы, нарядны да стройны. Вот сколько емчане себя помнят, столько кареглазые и славятся своей красотой. Из дальних весей и столичных городов женихи свататься приезжали. Из Вологды, Ярославля, Костромы ухажёры путь держали. Люди иностранного происхождения на пароходах через Белое море посмотреть северных девиц-красавиц приплывали. Вот только характер у барышень и посей день заковыристый встречается. Откуда румянец и красота пошла, это известно – экология хорошая, да от парного молока. А вот с какого времени и места характер вздорный привязался – никто не ведает.

Раньше, бывало, сядет Полинка Уголёк у окна. Сидит и сидит – без дела в окно глядит. Мать ей крикнет:

– Ты чего без дела сидишь, в окно лупишь? Шла бы лучше полотно на снегу отбелила.

Девица руки на груди сомкнёт, щёки надует:

– Вот ещё! Делать мне больше нечего, как рученьки свои морозить! – это она, значит, характер так свой показывала: мол, не указывайте мне, что делать.