Ольга Любимая - Когда я был большим

– Посиди на диване, – попросила мама Павлика, – пока я мою полы.

Она принесла блестящее красное ведро, в котором плюхалась о стенки вода. Рядом поставила длинную швабру с голубой рукояткой и ворсистой тряпкой.

Мама поправила волосы и принялась за работу, напевая задорную песенку.

Павлик с интересом следил, как за тряпкой остаются бледные полосы. Можно представить, что это лёд, и покататься в носках! Но вода высохла, а мама перешла в другую комнату.

Павлик вздохнул и поплелся в прихожую. Садик вторую неделю как закрыли на ремонт, на улице безобразничали мороз и сильный ветер, а старшая сестра Катя училась в школе. Дома было скучно, особенно пока мама занималась делами.

– А вот когда я был большим! – он поднял вверх указательный палец. – Я сам мыл полы!

Мама повернулась к сыну и с улыбнулась.

– Я набрал полное ведро воды, – он заглянул в мамино полупустое ведро, – и ка–а–ак выплеснул его на пол! А вместе с водой и рыбы посыпались: сначала голубые, потом синие, а с самого дна и совсем чёрные, неумытые.

– Чёрных отмоем и ухи наварим, – рассмеялась мама.

– А они прыгнули в воду и уплыли, – расстроился Павлик. Потрогал коричневый завиток на макушке. Прищурился, мысленно заглянул в свое ведро и улыбнулся. – Зато из последних капель выпрыгнул кит! Огромный, серый! Из блестящей спины струйка воды брызжет, а сам трубит как пароход.

– И как он тут поместился? – мама с удивлением оглядела маленькую прихожую, в которой втиснулись шкаф, комод и обувная полка.

– Кит волшебный оказался. Он подмигнул мне, и места стало, как на футбольном поле, что за нашим домом! Хоть в футбол играй, хоть в съедобное–несъедобное, хоть танцы для Кати устраивай.

– Полезный кит, – кивнула мама, отжала тряпку и подобралась к обуви у порога. – Я бы себе такого оставила.

Павлик нахмурился. Мама перебирала башмаки и охнула, когда с его резиновых сапог отвалился кусок грязи.

– Нельзя. У него дети, – вздохнул Павлик. Принес влажную тряпку и стал помогать маме протирать обувь. – Кит махнул хвостом, кивнул мне на прощание и плюхнулся на самую глубину. И такая он него волна пошла, что всю грязь из квартиры смыло! И работы никакой не осталось!

– Только ведро и швабру на балкон вынести, – рассмеялась мама, домывая пол. Она обняла сына и чмокнула в розовую щеку. – Теперь и у нас всё чисто. Во что играть будем?

– А давай в футбол, – Павлик оглядел их скромную прихожую.

– Согласна, – по–весеннему рассмеялась мама. – Раз у нас было целое поле, когда ты был большим!

Павлик с бабушкой вышли из цирка и пошли домой.

– Ну что, – спросила бабушка, – понравился цирк?

Павлик с воодушевлением кивнул. Прищурил голубые глаза, оставив полосочки, чтобы дорогу видеть, и принялся вспоминать. Воздушные гимнасты мелькали под блестящим куполом. Кошки и собаки прыгали через обручи маленькой дрессировщицы.

Но больше всего Павлику понравился силач с черными усиками. Он поднимал тяжелые гири, как легкие плюшевые игрушки. Подбрасывал их и ловил одним пальцем!

Бабушка с Павликом подошли к дому. Возле подъезда царила настоящая суматоха. Перед железной дверью остановился маленький фургон с распахнутыми задними дверцами. На дороге стояла мебель: шкаф, доски от кровати, матрас, стол и много ещё чего. Два загорелых грузчика пытались поднять шкаф и затолкнуть его в машину. А пухленькая тётя Роза с большой сумкой в руках бегала вокруг них и голосила:

– Аккуратнее, ради моего сердечного спокойствия!

Но грузчиков сердечное спокойствие тёти Розы, похоже, не волновало. Шкаф накренился. Хозяйка бросилась на перехват и спасла мебель от крушения.

– А вот когда я был большим! – Павлик потрогал кожу над губой, пытаясь нащупать там усики.

– Как это? – бабушка поправила очки и с удивлением посмотрела на внука.

– Когда это? – тётя Роза выпустила сумку, и она чуть не шлепнулась на асфальт.

– Давно, – отмахнулся Павлик и продолжил. – Я был силачом! Правой рукой я поднял шкаф, левой забросил на него комод и тумбочку. А под мышкой нёс стол. Закинул всё это в фургон и подхватил бабушку.

– У меня как раз ноги загудели, – кивнула она с благодарностью и улыбнулась.

– Потом я поднял маму, папу и Катю, – Павлик задумался и махнул рукой. – И Ваньку с Петькой из моей группы. И давай их по очереди подбрасывать и крутить! Закинул всех себе на плечи и получилась длиннющая лестница.

Стол выскользнул из рук незадачливых грузчиков. Раздался хруст и одна ножка переломилась. Тётя Роза достала из сумочки стеклянный флакон, выдернула пробку и нюхнула содержимое. По воздуху разлетелся едкий травяной запах.

– А до третьего этажа дотянетесь? – она всхлипнула и посмотрела на грузчиков. – Мне ещё в новую квартиру вещи заносить.

Павлик подхватил покосившийся табурет, передал его в фургон и кивнул:

– А на самый верх я отправил тётю Розу! И мы снизу стали передавать всю мебель. Я – папе, папа – маме, мама – Кате, и так до самой тёти Розы!

– А я залезла в окно, – лицо полненькой тёти Розы озарила счастливая улыбка, – и расставляла всё по местам. И так у меня стало уютно!

Черноволосый грузчик с виноватым видом протянул хозяйке сломанную ножку от стола. Тётя Роза отмахнулась и полезла в сумку. Порылась и извлекла сверток с пирожками.

От запаха выпечки и абрикосового повидла у Павлика разыгрался аппетит. Тётя Роза угостила бабушку, грузчиков и соседей. А Павлику протянула самый румяный пирожок:

– Для силы, как тогда, когда ты был большим!

Павлика нарядили в белую рубашку. Ему это совсем не нравилось, но мама сказала, что в кукольный театр все ходят красивыми. Пришлось терпеть пуговицу у самого горла.

Покормить бы голубей во дворе, но мама сказала, что можно испачкаться! Мама осталась дома, а папа пристегнул сына в кресле на заднем сиденье, и они тронулись.

Кататься Павлик любил. Ему нравилось обгонять птиц, рассматривать дома и вывески магазинов. Но сегодня папина машина ехала очень медленно. Павлик подумал, что умей он читать, уже бы выучил все названия. А может и за покупками сбегал.

– Пробка, – пробормотал папа, заметив в зеркале грустное лицо сына. Перед ними образовался затор, и они встали.

– А вот когда я был большим, – начал Павлик и исподлобья посмотрел на папу.

Папа поправил зеркало и хмуро глянул на сына:

– Ну? И что ты делал?

– Я водил машину! – Павлик взмахнул указательным пальцем и улыбнулся. – Я достал из бардачка мигалку и прикрепил её на крышу. Включил сирену на полную мощность и помчался вперед. И все передо мной разъезжались и уступали дорогу.