Виктория и Алексей Варгины - Герцог Синяя Борода

– Только этот старик и его жена? – отказывалась верить Шарлотта. – Но почему? Неужели, Франсуа, вы так бедны, что не можете содержать хотя бы дюжину слуг? А может быть, вы… скупы?

– Я могу содержать весь двор французского короля, – довольно равнодушно ответил Синяя Борода, – и, как мне кажется, вовсе не скуп. Всему виной мой образ жизни, а точнее, склад моей натуры. Я люблю уединение и тишину, присутствие людей раздражает меня, нарушает течение мыслей, мешая сосредоточиться…

– Сосредоточиться? Но… на чём?

– Я открою тебе маленькую тайну, – доверительно сказал герцог. – Всё свободное время я провожу в своей лаборатории, где занимаюсь научными опытами…

– Как? Вы – алхимик?! – воскликнула потрясённая Шарлотта.

– В некотором смысле да, если тебе нравится это старомодное слово, – ответил Вермийяр, любуясь произведённым эффектом. – Но я не смешиваю растёртый помёт летучих мышей с рудой в надежде получить философский камень, дабы ещё более обогатиться.

– Но тогда… что же вы делаете?

– Я пытаюсь разгадать одну сокровенную тайну нашего Господа, – ответил Синяя Борода и стиснул руку жены.

– Пойдём, дорогая, я покажу тебе нечто в высшей степени замечательное.

Он быстрым шагом подвёл Шарлотту к краю утёса, и у неё перехватило дыхание от восторга: прямо под ними и везде, куда хватало глаз, волновалось море, розовое в лучах заходящего солнца. Солнце ещё не коснулось горизонта, но уже превратилось в огромный красный шар, казавшийся сейчас центром Вселенной.

Из окон отцовского замка Шарлотта видела только горы, и бескрайний морской простор ошеломил девушку. Она вдруг ощутила себя птицей, свободно парящей над этой необозримой стихией.

– О, как это чудесно, Франсуа! – воскликнула Шарлотта и обернулась к мужу.

Синяя Борода смотрел на закат солнца, который в его слегка раскосых глазах отражался кровавым блеском. Внезапно Шарлотта почувствовала приступ дурноты и пошатнулась. Герцог подхватил её.

– Дорогая, тебе не стоило смотреть вниз с обрыва, пойдём, – сказал он.

Шарлотта с трудом заставила себя взглянуть на мужа. В синих глазах Вермийяра читались участие и забота, и девушка сконфуженно улыбнулась.

– Да, Франсуа…

…Новый дом встретил герцогиню пышным великолепием роскоши и мёртвой тишиной. Шарлотта, конечно, знала, что её будущий супруг очень богат, но очевидность превосходила все ожидания. И несмотря на это, девушкой владело какое-то тягостное чувство, слишком непохожее на радость. «Здесь очень мало света, – подавленно думала Шарлотта, переходя вслед за мужем из залы в залу. – Поэтому не блестят золото и бронза и мрачны зеркала… Возможно, на рассвете всё изменится и дом наполнится светом и жизнью…» Тут девушка вспомнила, что, кроме неё и герцога, в замке находится лишь пара старых слуг, и вздрогнула. «Господи, как же я буду тут жить? – с тоской подумала она. – Ни одной родной души, кроме Франсуа… Да и он… какой-то чужой. Его лаборатория… Что, если он по-прежнему будет проводить в ней всё своё время?»

Шарлотте вдруг показалось, что за ней захлопнулись двери огромного склепа, и в памяти тут же всплыли пророчества Шарля Перро. «Я тоже умру здесь, – обречённо сказала себе герцогиня. – И меня вовсе не нужно будет убивать… Теперь я знаю, отчего умерли все его жёны». Шарлотте стало трудно идти, ноги не слушались её.

В этот момент герцог распахнул очередные двери и громко произнёс:

– Прошу к столу, дорогая.

Всю середину просторной комнаты занимал превосходно сервированный стол. Приборы, естественно, предназначались для двоих. Ярко горели свечи, в углу полыхал камин.

Шарлотта в изнеможении опустилась в мягкое кресло. Герцог разлил по кубкам вино.

– Я хочу выпить за тебя, дорогая, – глубоким голосом проговорил он. – За тебя и твою любовь, которая осветила небосклон моей жизни.

– А… где же ваш слуга? – вырвалось у Шарлотты. При мысли о том, чтобы остаться наедине с Вермийяром, она неожиданно для себя оробела. Синяя Борода чуть заметно усмехнулся.

– Сегодня я буду твоим слугой, дорогая, – сказал он, подавая ей кубок, – и сделаю всё, чтобы заслужить твою благосклонность.

Шарлотта не нашлась что ответить и медленно осушила свой кубок. Затем также в молчании она стала наблюдать, как виртуозно справляется герцог с обязанностями слуги за столом.

– Прошу, ваша светлость, – с почтительным поклоном сказал Синяя Борода, приглашая девушку к трапезе.

– Благодарю, – ответила Шарлотта, стараясь придерживаться взятого им тона. – Вы так искусны, Франсуа, что и впрямь достойны высшей похвалы. Остаётся только гадать, откуда…

– Дорогая, живя в одиночестве, поневоле привыкаешь обслуживать себя, – живо перебил её герцог. – Ну скажи, неужели мне не под силу то, что может исполнить любой слуга?

– И вы не находите это унизительным? – спросила Шарлотта.

– Чтобы не чувствовать унижения, я стараюсь делать всё значительно лучше.

Шарлотта молчала, совершенно сбитая с толку. Она с беспокойством думала о том, что ничего не знает о человеке, сидящем напротив, а ведь это её муж. Нет, разумеется, Франсуа всегда выделяли блестящий острый ум, красноречие и какое-то необъяснимое обаяние, которое одинаково влекло к нему как женщин, так и мужчин. Герцог Вермийяр был душой любого общества, на него устремлялись все глаза, его слова жадно ловили все уши. И лишь когда Синяя Борода покидал компанию, дамы и кавалеры словно приходили в себя и, смущённо переглядываясь, шёпотом говорили друг другу: «Это тот самый Вермийяр, у которого умирают жёны… И некоторые утверждают…» – «О да, я вполне этому верю, такой человек способен на всё…» Однако Шарлотта знала, что стоит Синей Бороде появиться, как все слухи будут забыты, а сам он опять заблистает в лучах всеобщего восхищения.

Да, таким был Франсуа Вермийяр, когда приезжал во дворец графа Дебоннера, и, глядя на этого светского льва, Шарлотта никак не предполагала, что он может быть иным. Из задумчивости девушку вывел сам герцог, снова наполнивший кубки вином.

– А сейчас, дорогая Шарлотта, мы выпьем за наше будущее счастье, – провозгласил он. – С этого дня мы с тобою одно существо, у нас единая воля, единые помыслы и желания. В этом высший и сакральный смысл соединения мужчины и женщины.

«Как могут быть едины наши помыслы и желания, если я даже не знаю, о чём он думает и чего хочет?» – пронеслось в голове у Шарлотты, пока она пила сладкое вино.

– Ты ничего не ешь, дорогая, – огорчённо заметил её супруг. – Тебе не нравится ужин?

– Нет-нет, очень нравится, – поспешно ответила Шарлотта, придвигая серебряное блюдо, хотя ей совсем не хотелось есть. Старое вино из герцогских подвалов теплотой разлилось по её жилам, разгоняя давешние страхи и возбуждая интерес к происходящему.