Аня Амасова - Пираты Кошачьего моря. Поймать легенду

© А. Амасова, 2018

© В. Запаренко, иллюстрации, 2018

© Оформление. ООО «Издательская Группа

Когда утром выходишь на палубу и видишь полкорабля с половиной мачты, а вокруг – белоснежная пустота, первое, что следует сделать, – ущипнуть себя за ухо. Если больно, значит живой и не спишь.

Пират в рваной тельняшке, слишком широкой для его худощавой персоны, ойкнул. Он живой – и это отличная новость! Но куда, скажите на милость, подевался окружающий мир?!

Он точно помнил: вечером корабль стоял на приколе. Исполинские горы зелеными подножиями утопали в море, а снежными вершинами упирались в небо, и казалось, будто именно эти вершины не дают небесам опрокинуться в воду. Сегодня утром нет ни-че-го.

– Мы исчезли? – робко спросили за спиной. – Как великая цивилизация?

– Пока непонятно. Скорее, наоборот: исчезло все, кроме нас.

Взгляд тощего пирата упал на обрывок каната: тот валялся на палубе с неуместностью оттяпанного хвоста.

– Утя! – завопил пират.

– Чего тебе? – долетел из каюты дерзкий голос.

– Ты зачем отрубила швартов?!

– Ну конечно! – проворчала Утя, появляясь на палубе. – Если где-то что-то ломается – это обязательно я!

Мир, разумеется, не думал исчезать. Палуба качалась, что ясно доказывало: под кораблем есть вода. Хоть и похожая на молоко. Такого тумана Утя в жизни не видела: где право, где лево, где верх, где низ? Рядом хлюпала носом дрожащая Мыша, прозванная так не за масть (масти она была рыжей), а за характер.

– Холодно? – поинтересовалась Утя.

– Ссстрашно! Ик!

– Это просто туман. И море. Чего тут можно бояться? Мы же пираты. И у нас есть настоящий корабль.

– О нет! – поправил Утю Скелет. – Мы два ребенка и один не слишком-то умный матрос, плывущие в открытом море на уменьшенном макете настоящего корабля.

– Зачем ты ее пугаешь? – возмутилась Утя и встряхнула икающую подругу за плечи. – Мыша, а ну не дрожи! На меня посмотри! Глаза мои видишь? Какого цвета?

– Зз… ик! Зеленые…

– Точно, зеленые! А знаешь почему? Потому что я колдунья. Все девочки с зелеными глазами – колдуньи.

– Скелет, это правда? – недоверчиво спросила Мыша, но икать и дрожать перестала.

– Кто ее знает, – пожал плечами матрос и меланхолично добавил: – Дитя вулкана!

– Верно! – подхватила Утя, разглядывая обрывок каната, который связывал корабль с землей: кто-то небрежно перерезал его ножом. – А знаешь, как я родилась? Раскаленная лава хлынула на поверхность и, сжигая деревья и хижины, понеслась к Кошачьему морю. А наверху, оседлав черно-красный поток, мчалась рожденная я. Так что вулкан Бешеного Патрика – мой отец.

– Обожаю эту историю! – признался матрос. – Как Весельчак ее рассказывал – не то что команда, РЫБЫ молчали и слушали!

Без сомнения, Утя – самая необычная девочка. Кто еще мог найти себе дом на корабле под черным флагом, а вместе с ним заполучить в безраздельное пользование дюжину бесстрашных пиратов? Ровесница Мыши, к своим небольшим годам она избороздила Кошачье море, наоткрывала уйму земель, а уж подсчитать потопленные ею шлюпки вам не хватит и пальцев на четырех лапах! В честь Ути-Пути названы архипелаг, мыс и пролив. Так почему бы на самом деле ей не родиться в вулкане?

Вот почему Мыша перестала дрожать: рядом с Утей совсем не страшно. Даже тому, кто за всю свою жизнь совершил лишь один отважный поступок. Но все-таки она уточнила:

– А мама твоя кто?

– У меня ее не было, – отрезала Утя.

– Неправда! Так не бывает!

– Бывает! Колдуньи рождаются сами по себе, без мам. Путем извержения вулканов.

Позже, когда подруга укрылась в каюте, Утя сбила с ног зазевавшегося Скелета и, удерживая в долгом туше́ (то есть с впечатанными в палубу лопатками), грозно прошипела:

– Это наш с Мышей корабль! Его построили для нас двоих! Как ты вообще тут оказался?

– Ты что, не знаешь? – попытался оправдаться Скелет. – Я слушаю сказки, которые Весельчак рассказывает вам на ночь!

– Да-а-а? – подозрительно протянула Утя. – И про что же была вчерашняя?

Несмотря на не слишком удобную позу: в положении лежа, больно упираясь в доски лопатками, – пират мечтательно улыбнулся:

– Про исчезнувшую цивилизацию гигантов, приручивших железных драконов… Честно: заслушался и уснул!

– А потом отвязал корабль, чтобы отправиться на поиски цивилизации?!

– Э-э-э… а разве не ты его отвязала?

– Совсем спятил? – Утя провела удушающий прием. – И зачем я это сделала?

– Да об этом же все говорят, – просипел, задыхаясь, Скелет. – Ты влюблена в капитана Воробушка! Я подумал…

От удивления огромные глаза Ути стали еще больше, захват ослаб, и начавший уже стучать по палубе пират (что на языке борьбы означает «сдаюсь, отпустите, ХВАТИТ!») быстро отполз на безопасное расстояние.

– …Что ты убежала за капитаном-легендой.

Утя пристально вгляделась в хилого «случайного попутчика». В белый туман за кормой, и не думавший рассеиваться. В дверь каюты, где спряталась Мыша. Окинула взглядом шаткий, почти игрушечный кораблик, который наверняка развалится при ветре в тридцать узлов, и задумчиво произнесла:

– Да уж, по всему выходит: это сделала именно я.

– Это была плохая идея! Глупее не придумать! – вопили полдюжины пиратов. – Как она могла показаться тебе блестящей?

– Ну, я ведь как подумал, – оправдывался Весельчак, – пока мы чиним «Кошмар», почему бы девчушкам не пожить на его макете? Он ведь славный вышел, почти настоящий: и пушечки есть, и паруса! Все ребятишки любят, когда у них есть игрушечный домик…