Екатерина Карганова - Песенка Мышонка. Сказки

Жила-была лягушка. Звали лягушку Плюшка. Потому что она очень любила плюхаться в воду – «Плюх! Плюх! Плюх!» И очень этим хвасталась.

– Подумаешь! – сказал щенок Бобка. – Я тоже могу плюхнуться. Ещё как! – сказал и… плюх! – плюхнулся.

– И я, га-га-га! И я могу плюхнуться! – загоготал гусёнок Ганя. Разбежался и – плюх! – в воду.

– Чуф-чуф-чуф! Какая невидаль! – зафырчал ёжик Тимошка, быстро-быстро засеменил короткими ножками и – плюх! – оказался в воде.

– Вот уж рассмешили так рассмешили! И-го-го! – заржал жеребёнок Шурик. – Уж я плюхнусь так плюхнусь!

И правда, он плюхнулся, и его «Плюх!» было самое большое и самое громкое.

А цыплёнок Жёлтик стоял на берегу и смотрел на них – ни плюхаться, ни нырять, ни плавать он не умел.

– Я ещё могу квакать с утра до вечера и с вечера до утра! Вот так: «Ква! Ква-ква! Бре-ке-ке-ке!» – снова стала хвастаться лягушка Плюшка, когда все вышли на берег.

– А я, если захочу, могу полететь! – сказал гусёнок Ганя.

– Я летать и квакать не умею, но зато могу бегать наперегонки с ветром! И-и-го-го! – похвастался жеребёнок Шурик и побежал.

– Быстро бегать и я умею, – сказал щенок Бобка. – Но так быстро, как я, найти вкусную косточку, куда бы её ни спрятали, не может никто! – И он стал бегать и обнюхивать кусты и камушки.

– Искать и я умею, – не отставал от хвастунишек ёжик Тимошка. – Только не косточку, а грибы. И ещё могу вот что! – И он свернулся в колючий шарик.

Цыплёнок Жёлтик ничего такого делать не умел. Ему было очень обидно. И тогда он сказал:

– Я вырасту, буду вставать рано-рано, петь громко: «КУ-КА-РЕ-КУ!», будить солнышко и вас. Солнышко взойдёт, вас согреет, и вы сможете сделать всё, что умеете, и всё, что вам понравится.

И все решили, что «Ку-ка-ре-ку» Жёлтика ничуть не хуже, чем лягушиное «Плюх!». А может быть, даже лучше.

Бежала мышка Варвара по лесу, с пути сбилась, и забрела в лесную чащу. Остановилась, огляделась – видит, прямо перед ней в густом ельнике – дом. Большой, мрачный. На окнах – закрытые ставни.

«Видно, давно в этом доме никто не живёт», – подумала Варвара. Подошла поближе, приложила ухо к щелочке в дверях, прислушалась…

– У-у-у-у… У-у-у-у…

«Наверное, ветер в трубе воет или сквозняк по дому гуляет», – решила мышка. Но на всякий случай взяла камушек, чтоб погромче было, и постучала в дверь:

– Хозяин! Хозяйка! Есть кто в доме? Отворите, меня в дом впустите. Я не со злом, с добром к вам пришла.

Прислушалась… За дверью кто- то засопел, запыхтел, затопал. Звякнула щеколда, дверь приоткрылась. Смотрит мышка Варвара – глазам не верит. Стоит на пороге медвежонок. По сравнению с ней – великан великаном. А сам по себе махонький, косолапенький, словно игрушечный, плюшевый. Стоит, испуганно озирается – никого не видит.

– Да здесь я! Здесь! – крикнула мышка Варвара. – Подойди поближе, наклонись пониже!

Наклонился медвежонок пониже, ткнулся носом в порог и увидел мышку. Увидел, обрадовался и спрашивает:

– Ты моя мама?!

Мышка пискнула, хотела рассмеяться, но сдержалась.

– Ты считаешь, я на неё похожа?

– Похожа-а! – плаксиво заурчал медвежонок.

– Ну ладно, ладно! Об этом потом. Скажи лучше, как тебя зовут? – спросила мышка Варвара.

– Не зна-а-аю…

«Вот бедняга! – подумала она. – Совсем маленький и один-одинёшенек. Куда это годится?» – И успокоила медвежонка:

Не знаешь – не надо. Зато я знаю – я твоя мама.

– Мама! Моя мама пришла! – Медвежонок сгрёб Варвару в лапы – и ну плясать. А потом посадил её на лавочку и, забыв про все свои недавние горести, спросил:

– А чего ты мне вкусненького принесла?

– Ох! – только и смогла вымолвить мышка Варвара.

А медвежонок не унимается, пристаёт:

– Мёду принесла? Ягод принесла? А грибов?

– Вот что, сынок, – сказала мышка-мама, – будут тебе и мёд, и грибы, и ягоды. А как же? Что, ты хуже других медвежат?! Вот, у меня в сумочке сухарик есть. Сладкий! Сахарный! Поешь – и в кровать! Спать пора. Поздно уже! А я тебе песенку спою.

Послушался медвежонок, улёгся. Лапу сосет, посапывает, сладко зевает:

– Ма-а-ма-а…

Мышка ставни растворила, окошко приоткрыла, душистый лесной воздух в дом впустила, села рядом с медвежонком и тихо запела:

Песенка была нежная, ласковая, и медвежонок тут же уснул…

Осталась мышка Варвара у медвежонка жить. И была ему доброй и заботливой мамой, а в доме примерной хлопотливой хозяйкой. Рано вставала, поздно ложилась, чистоту наводила, шила-вышивала, еду добывала, готовила, медвежонка уму-разуму учила. И звала его Мышутка. Раз он мышкин сын, значит не Мишутка, а Мышутка.

– Ты, Мышутка, трудись – не ленись. Играть – играй, да про ученье не забывай. Разговаривай вежливо, не рычи – ненароком кого обидишь. Всегда говори тихо: громко только лягушки на пруду квакают. Ты ведь не лягушка?

– Ква-ква-ква! – смеется медвежонок, с мышкой-мамой соглашается, добрые советы запоминает.

Обедом мышка Варвара сыночка угощает, спрашивает:

– Вкусна ли похлёбка? Хороша ли сдобная лепёшка? Сладок ли малиновый кисель?

Мышутка мышкину стряпню нахваливает, за обе щеки уплетает, норовит не одну, а сразу две лепёшки в рот запихнуть. Крошки по всему столу рассыпаются.

А Варвара ему салфеточку в лапу и так тихо, не обидно, по-матерински замечает:

– Ты, Мышутка, не торопись. Крошки не разбрасывай. Каждая малая крошка в поле зёрнышком в колоске была, на мельнице – мукой, на кухне – тестом, у тебя на столе лепешкой. Вон какой у неё долгий путь! Спасибо всем, кто помог ей к тебе добраться!

Медвежонок кивает, с мышкой соглашается. Потом выйдет из-за стола, три раза поклонится:

– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – сгребёт все крошки – и в рот!

Очень забавный был у мышки сынок. И послушный. А почему бы ему свою маленькую маму не слушаться? Она его любит, добра желает, весёлые игры придумывает, волшебные сказки рассказывает. Очень довольны мышка Варвара мишкой, мишка Мышутка мышкой.

– Ты самая замечательная мама на свете, – урчит от счастья медвежонок.