Татьяна Корниенко - Кикимора Светка Пипеткина

Через некоторое время она додумалась, что, прежде всего, хорошо было бы взглянуть на этих самых людей (до сих пор ей ни разу не приходилось встречать человека: сначала была маленькая, потом людей терпеть не могла. К тому же топь надежно защищала ее дом от кого бы то ни было).

Посидев минут пятнадцать, кикиморка встала и решительно направилась к краю болота. Через полчаса шлепанья по мокрым кочкам она добралась до сухого пригорка. Мрачные елки сменились светлыми березками и осинами. В этой части леса Угоше не приходилось бывать ни разу. Чтобы не заблудиться, она быстро-быстро потерла друг о друга ладошки и, шепнув нужное слово, дотронулась до ближайшей березы: пусть деревья сами запоминают ее путь. Не забывая оставлять вешки, прошла еще с километр, даже не притормозив в чудненьком малиннике, где уже лакомился спелыми ягодами молодой мишка. Так же решительно миновала она кусты черной смородины и остановилась лишь тогда, когда услышала совершенно новый звук – кто-то смеялся звонко, взахлеб.

Конечно, это существо не было кикиморой, иначе Угоша поймала бы мысленный опознавательный сигнал с именем весельчака. А раз так, то, без всяких сомнений, смеялись люди!

Кикиморка пригнулась и, сливаясь с каждым встречным кустом, подобралась поближе к источнику звуков. Перед ней открылась большая поляна с почти круглым чистым озерцом, улегшимся между желтыми песчаными берегами. На пригорке, подставив солнцу успевшие подзагореть животы и коленки, словно сороки трещали на неизвестном языке две совершенно кикиморьего вида девчонки. Рядом мятой горкой лежала их одежда.

«Совсем как мы», – удивилась Угоша, хотя чему ж было удивляться, если ее прадедушка был человеком. «Не мог же он казаться прабабушке какой-нибудь краказяблой!» – пронеслось в голове. Кикиморка, стараясь не задеть веток укрывшего ее куста, переместилась поближе к людям и, прикрыв глаза, слилась с сознанием одной из девчонок.

Девчонка на секунду замерла, тряхнула головой, словно отгоняя надоедливую муху, и… продолжила болтать с подружкой, даже не пытаясь разобраться в своем странном состоянии. А вот это как раз и не было удивительным: Угоше уже исполнилось одиннадцать, поэтому такие трюки не составляли для нее никакого труда.

– Светка, слушай, что расскажу – обхохочешься! – еле сдерживаясь, сказала «Угошина» девчонка.

– Ну?

– Наши пацаны из класса…

– А кто?

– Димка, Сема и Максик…

– Известная троица.

– Стой, не перебивай. Ты только послушай! На прошлой неделе, помнишь, по телику программа была, как будто кто-то настоящую русалку видел. А наши пацаны утром как раз на рыбалку собрались. Пораньше, чтобы клев был.

– Сюда?

– Нет, на речку пошли. Подходят к берегу с той стороны, где деревья. Ну, помнишь? А вдоль речки туман. Пацаны еще из леса не вышли, вдруг слышат, в воде кто-то плюхается. Максик встал как вкопанный. Шепчет: «Пацаны, русалка!» А Сема: «Давайте поймаем». Легли в траву все втроем и поползли на пузе в сторону речки. Представляешь, видок! Ползут, а Димка все им шепчет: «Ученым отдадим. Пусть изучают. Нас по телику покажут…» Они ему: «Заткнись!» – и дальше ползут. Сема сачок для рыбы приготовил, чтобы им русалку подцепить…

– А что, русалку не видно? – перебила заинтригованная Светка.

– Конечно, нет. Так вот, они к воде подползли, Семка скомандовал: «Раз, два, вперед!» – они в воду – хлобысь! Прямо в одежде. Русалке на голову сачок – хлобысь! Та как завизжит! Димка ее за руки схватил, а сам кричит: «Макс! Хвост! Хвост держи!» Русалку притопили, а она под водой Димку за руку как куснет! Димка заорал и русалку отпустил. Она вынырнула и тоже как заорет: «Придурки! Я все маме расскажу!»

Светка, до сих пор слушавшая совершенно серьезно, с тайной надеждой на чудо, тут же поняла, что история с подвохом, и, предвкушая уже очевидную развязку, тихонечко захихикала:

– Анжелка, ну и кого эти «охотники» поймали?

– Аллочку! Представляешь, наша Алка прочитала какую-то правильную книжку про здоровье и пошла на рассвете на речку, чтобы зарядку и водные процедуры сделать!

Девчонки закатились, смахивая выступившие от невозможности остановиться слезы, снова и снова прокручивая в воображении подробности конфуза.

Когда у обеих заболели животы, Светка неожиданно подытожила:

– Так этой Алке и надо! Подумаешь, отличница!

– Свет, ты чего? Ты же сама у нее контрольные сдуваешь! Завидуешь, что ли?

– Очень надо! Я и сама так могу, только не слишком-то хочется. Пусть такие дурочки, как она, думают.

– У-у-у… – поморщилась Анжелка, – никогда не думала, что ты так можешь про Петренко говорить. А про меня ты тоже думаешь, что я – дурочка? Я же нормально учусь! Правильно тебя брат Светкой-Пипеткой дразнит!

Ссора вспыхнула, как трава в костре. Обе девчонки вскочили и уже готовы были… Впрочем, вцепиться друг в друга они не успели: их накрыл наведенный Угошей столбняк.

Едва почувствовав, что мозг усвоил все, что было в Анжелкиной голове, Угоша отпустила ее сознание. Теперь следовало, пятясь, уйти в лес. Но желание рассмотреть поближе людей, дотронуться до их кожи, волос, убедиться, что они такие же, как и она сама, заявило о себе настолько сильно, что Угоша осталась. К тому же ее тянуло повредничать: очень уж вольно девчонки рассуждали о русалках. Поэтому, заставив «подружек» замереть, она не сделала ничего, чтобы скрыть свое появление, и, пока рассматривала купальнички, заколки с сердечками, трогала облупившийся лак на ногтях, девчонки умирали и никак не могли умереть от ужаса.

Конечно, ничего страшного в кикиморке не было: среднего роста, тощеватая, рыжая и загорелая, она ничем особо не отличалась от них самих. Разве что глаза… Большие, такие редко встретишь у людей. И зеленые – прямо фломастерные какие-то! Но мало ли у кого какие глаза? Ужас не отпускал девчонок по совершенно другой причине: Угоша не убрала защитный барьер страха, который испокон веку защищает любую кикимору при встрече с людьми. Чтобы убрать защиту, и нужно-то дважды щелкнуть пальцами левой руки. Но Угоша этого не сделала.

Когда, рассмотрев все, что хотелось увидеть, кикиморка позволила Анжелке со Светкой двигаться, обе, тоненько подвывая, рванули к деревне.

Угоша тоже вознамерилась уйти, прекрасно понимая, что скоро сюда пожалуют взрослые. Но тут ее взгляд упал на кучку забытой очумевшими девчонками одежды. Кикиморка нагнулась и вытянула двумя пальцами светлые шорты.

Ничего подобного она раньше не видела, а сама носила только тканные мамой платья из вымоченного в болотной воде льна. Но знания, взятые из Анжелкиной головы, прижились в сознании Угоши так, как если бы они были ее собственными. Поэтому она, повертев в руках шорты, быстро сбросила платье и засунула в них ноги. Потом извлекла из кучи цветную маечку.