Сандра Фрай - Рождество в необычной компании!

Я выделялась тем, что была похожа на юную экономку из прошлого века, которая только что выпустилась из Института благородных девиц и приехала, чтобы служить в богатом доме какой-нибудь интеллигентной аристократической семьи. Проходящий мимо парень, косплеющий под Децела, оглянулся на ходу, и громко присвистнув, усмехнулся, говоря мне в след:

«О! Смотрите-ка! Мэри Поппинз вернулась!»

«Хм, на вкус и цвет товарищей нет!» – быстро осмотревшись, я, легкой грациозной походкой, прошлась по платформе.

Люди вообще странные существа! Они любят создавать себе лишние и ненужные проблемы, усложняя все вокруг себя, а потом искать смысл там, где его нет, и не может быть в принципе. Погрязнув в собственной лжи и чужом обмане, они уже не могут поверить в то, насколько просто устроена сама жизнь, и то, что смысл ей придают они сами. Они теряются и перестают верить во все хорошее и смиренно плывут по течению, утратив веру в самих себя. А утратив веру в себя, они уже не могут изменить ни себя, ни общество, ни мир к лучшему. Тот, кто может осуществить чудо, боится его воплощать или вовсе не хочет, а тот кто отчаянно нуждается в чуде или просто жаждет его не способен по достоинству отблагодарить того кто его уже воплощает.

С этими мыслями я направилась к автобусной остановке через большую площадь автовокзала, где вряд ровными линиями стояли маршрутки. Долго ждать мне не пришлось, спустя десять минут я прошла в большой белый автобус и, сев у окна, поспешила глубоко погрузиться в себя – громкий визг и неугомонная болтовня группы молодых людей так сильно раздражали. Через час автобус достиг северного поселка, который находился на окраине города. Здесь я сошла на остановке.

Широкая серая трасса уходила вдаль по прямой, а я, пройдя последние цветные высотные дома, уверенно завернула за угол и пошла по грязной проселочной дороге. Горизонт передо мной окрасился в чистую желто-золотистую полосу заката и края облаков были подернуты розово-оранжевыми переливами света. На широком равнинном поле окаймленным слева лесом, несколько не ровными линиями были разбросаны старые деревянные дома…

Пахло мокрой землей и прохладной свежестью после дождя. Последние деньки июня догорали в лучах заходящего солнца под музыку шумного беспокойного ветра. Лучи, проскальзывавшие между ветками деревьев, падали на землю янтарными пятнами солнечных зайчиков, а листва отбрасывала темные пятна теней, вливаясь в игру вечернего светотеневого представления.

«Хорошо здесь! Тихо, спокойно, уютно», – вдохнула я свежий воздух, идя мимо леса по узкой дорожке.

Отворив калитку, я вошла во двор, по колено заросший сорной травой. Предо мной предстал старый трехэтажный дом, находившийся на самой окраине поселка. Людьми, населявшими его прежде, он был давно оставлен и забыт. Его стены были пронизаны трещинами, крыша несколько накренилась на правый бок, крыльцо на половину разбитое. Я долго стояла перед ним, пристально изучая его. Да! Это был тот самый дом, который я видела в своих снах. Мое спасение!

Люди очень часто проходят мимо конкретных домов и мест, ничего особенного не замечая в них. Их мысли заполнены одними бытовыми проблемами, от которых они никак не решаются отстраниться. А зря! Они многое теряют! К примеру, этот дом определенно обладает одухотворенными чертами живого существа. Вот лицо из больших широких окон-глазниц второго этажа, скованных грустью и тоской. Стекла в них были разбитые, и давно уж потухли в них люстр огни золотистые. Вот свисающие не чесанные грязные волосы из старой ржавой черепицы крыши.

Покрытая темно-желтыми водянистыми разводами шпаклевка начала кое-где осыпаться и отваливаться, обнажая старую кладку его большого квадратного тела из белых кирпичей. Краска, которой он был раньше выкрашен, давно отцвела, отсырев, вздулась, потрескалась и облезла. Чем не заживающие раны?!

«А дом кирпичный. Это хорошо!» – отметила я для себя.

Квадратный проем, ведущий внутрь, был заперт серой дверью, и напоминал плотно сомкнутый старческий рот. Одиноко стоит он здесь и служит последним пристанищем для бездомных людей и бродячих собак. От ветхости тлеет, догорая в тиши уходящего дня.

Я хочу сказать, если бы люди увидели его таким настоящим, им бы захотелось все изменить! И быть может они даже стали чуточку счастливыми! А так, этот дом никому не нужен, даже земля под ним никому оказалась не нужна.

– Какой прекрасный дом! – попыталась приободрить я его.

Следующим, что нужно было сделать – прочесть заговор! Ведь здесь определенно обитает домовой.

– Батюшка домовой, пусти к себе домой. В доме пожить, да хозяюшкой быть. А я тебе, батюшка, гостинцев привезла. Вот тебе молочка по лакать и кусок пирога откушать.

Я поставила свой чемодан на землю и вытащила из него большой пирог и бутылку молока. Дверь передо мной начала медленно с громким не приятным скрипом отворяться. Я осторожно поднялась по ступенькам и исчезла в черноте дверного проема. После чего дверь сама по себе резко быстро захлопнулась.

Внутри было тихо и пусто. Пахло сыростью и псиной, повсюду гуляли сквозняки. Половицы в просторном холле заскрипели от ветхости, как только я наступила на одну из них.

«Да работы тут не початый край! Придется потрудиться чтобы успеть до холодов!» – оценила я обстановку и свои силы.

Слева от стены на второй этаж вела широкая деревянная лестница. У ее подножия с той же стороны находился проем ведущий в большой просторный зал. Вдруг в глубине дома послышался какой-то звук напоминавший вздох. То был дух дома, вздохнувший от удивления. Думаю, давно он не принимал таких вежливых гостей как я! Справа в углублении под коридором второго этажа с деревянными резными перилами был проем. Именно оттуда, в следующую минуту, начал доноситься суетливый громкий шум напоминавший, тем не менее, бряцание алюминиевой посуды – там похоже находилась кухня. Я сделала несколько шагов вправо и встала прямо напротив нее, с интересом ожидая, что же будет дальше. Через несколько минут все стихло и, из комнаты выкатился большой мохнатый белый шар. Он остановился в нескольких метрах от моих ног и затих.

– Кто ты? И что делаешь здесь? – заговорил, наконец, лохматик хрипловатым старческим голосом. У большого клубка шерсти появились два серых глаза.

– Меня зовут Мелани Холи! – скромно представилась я. – Ни прошлого нет у меня, ни будущего. А настоящее унылое, скучное, серое.

– Почему? – печально вздохнув, снова спросил клубок с глазами.

– Ни к чему мне жалеть, что ушла от людей, – начала я рассказ. – И оставила все, что их мир предложил! Я люблю эту жизнь, и людей я люблю. Но найти себя в ней среди них я, увы, не смогла. А их мир не смогла сделать лучше, не смогла сделать хуже.