Инна Часевич - Сказочные истории для больших и маленьких

Машинка была счастлива – Поэта услышали! Теперь они стали еще больше времени проводить вместе. Верная Машинка быстро и точно выстукивала строчки стихов. Ей он жаловался, если что-то не получалось, с ней делился радостью, когда стихи выходили хорошие. Издатель предложил Поэту напечатать большую книгу его стихов. Потом еще одну и еще…

Поэт стал знаменитым Поэтом. Он теперь жил в своей квартире. В которой поселился новый жилец – компьютер…На нем Поэт стал печатать новые стихи. Правда, пока немногие: его тянуло к старому другу – Машинке. Потом он стал садиться за нее все реже и реже: печатать на компьютере оказалось гораздо быстрее. К тому же на Машинке от многолетней работы стали плохо работать клавиши и приходилось по нескольку раз на них нажимать. Это стало раздражать Поэта. Как и стук клавиш, и то, что машинка была большая, некрасивая и не подходила к новой мебели в квартире Поэта. Компьютер в ней смотрелся гораздо лучше. Сначала Поэт поставил Машинку в дальний угол комнаты, на самую дальнюю полку. Потом перенес ее в кладовую. А через пару месяцев решил, что и там она занимает много места. «Пора…пора…Пора избавиться от хлама…С одной стороны – столько вместе создали, столько бессонных ночей вместе скоротали. С другой – она уже не нужна – сейчас век компьютеров!». Вечером Поэт вынес Машинку на улицу и поставил рядом с дверью в подъезд – там обычно жильцы оставляли старые ненужные вещи. Утром приходила большая машина и увозила их на свалку…

Когда он вернулся домой, на душе у него было неспокойно. Он подумал, что может быть, не правильно поступил, избавившись от Машинки. Ведь столько лет она была его верным другом…Но его ждала работа, много работы, и справиться с ней мог только компьютер. Поэт приготовился писать новые стихи. Но почему-то в этот вечер у него не получилось ни одной хорошей строчки. Те, что рождались, были без души, холодные, скучные и ни кому не интересные. Поэт решил, что он просто устал и ему надо отдохнуть. Но и на другой день у него ничего не получилось, и на третий, и через неделю не вышло ни одного стиха… Руки Поэта не летали над клавишами компьютера, как когда-то над буковками Машинки. Поэт не мог понять, что происходит. Он стал вспоминать, как в старом, сыром подвале он печатал свои первые стихи. Как радостно стучала Машинка, когда вышла его первая книга. Как старательно выстукивала она все, что, приходило ему на ум. Как он делился с ней своей радостью и своей болью, а она всегда внимательно его выслушивала.

Поэт вышел на улице… Возле дома ничего не было, кроме большого сугроба – прошло уже столько дней, а мусорная машина каждый день забирала хлам от подъезда, где жил Поэт…Но он почему-то решил, что в глубине этого снежного холма стоит преданная им Машинка. Поэт начал торопливо разгребать снег. Он не взял ни лопату, ни перчатки, но, не обращая внимания на замерзшие руки, раскидывал и раскидывал снежные хлопья…

Ему показалось, что внизу темнеют старые, натруженные клавиши, со слегка стертыми буквами…Но, приглядевшись, Поэт понял, что это были обломки старой мебели. С тяжелым сердцем он вернулся домой. Долго ходил по квартире, не находя себе места, потом опять вышел на улицу. Во дворе играли дети, они что-то с азартом таскали по снегу, потом, наигравшись, разбежались по домам. Поэт, сам не зная почему, решил подойти поближе и посмотреть…Прижимая к себе Машинку, как величайшее сокровище, Поэт понес ее домой. Очистил от снега, отогрел, поправил запавшие клавиши, и поставил на свой рабочий стол… Они впервые за долгое время были счастливы – Поэт и его верный друг – Машинка.

«Когда же, наконец, замолчит эта ужасная сирена?! От такого кошмара можно сойти с ума!» – возмущались жильцы. Сигнализация машины, стоящей у подъезда, не смолкала почти полчаса. То ли хозяин не слышал, то ли его не было дома. Открывались окна, высовывались рассерженные жильцы. Кто-то предлагал вызвать милицию, кто-то примерялся – чем заставить сирену замолчать…И никто не подумал о том, что переживала в эти минуты та самая машина, в которой сработала эта сигнализация…

Все машины имеют свой собственный голос, но никто из них не может им пользоваться тогда, когда захочется. Почему только сидящий за рулем, дает команды? Почему никто не спросит – что хочет сама машина? Вот эта скромная, старая машина хотела «прозвучать». Сама. И так чтобы ее услышали. Особенно те, кто называл ее ведром с гайками, корытом на колесах, ошибкой техники. Да разве мало слышала она в свой жизни обидных прозвищ! А у нее была душа, и эта душа мечтала спеть…Пока ее не сдали на переработку и тяжелый пресс не превратил ее в бездушный, холодный кусок железа.

Обычно хозяин загонял машину в гараж, но в этот день он очень торопился, и оставил ее во дворе. Под вечер небо затянуло тучами, поднялся сильный ветер…С росшего во дворе дуба на машину начали падать желуди! И она «зазвучала»! Сигнализация отзывалась даже на самый маленький толчок. Сначала – легким стуком, но затем этот стук перешел в настоящую музыку. Когда ветер немного стихал – сигнализация смолкала, но при каждом порыве, вызывающем новый желудепад, звук возобновлялся с прежней силой! Этот звук был таким громким и пронзительным, что вздрогнули жильцы во всех домах. А ветер все дул и дул, и дуб с большим удовольствием отправлял на крышу машины все новые и новые отряды желудей! Ему понравилось дирижировать! Вот это был «концерт»! А когда от толчков что-то перемкнуло, к сигнализации добавилось еще громкое: «Би! Би-би-би! Би-би-би-би-би!» Машина была счастлива – сбылась ее мечта – она запела! Пусть неуклюже, пусть громко, и даже не очень музыкально…Но она звучала, звучала сама по себе, а не по команде хозяина! И пусть ее теперь сдают, как ненужный хлам, в ее жизни был настоящий звездный час!

«Нас слишком много! Кому-то не повезет – не купят…», – думал шарик, лежа в коробке с сотнями таких же надувных шаров. Нет, не таких! Все остальные были яркими, большими, на некоторых были рисунки! Даже их покупали редко и неохотно: праздники прошли, лето кончилось…А этот шарик не мог похвастаться ни формой, ни рисунком. «Ни цвета, ни радости», – сказала про него какая-то мамочка, уводя от прилавка своего малыша. А шарик так хотел взлететь! Высоко-высоко, поближе к небу, к солнцу, к верхушкам деревьев. Он хотел испытать счастье полета над землей, над серыми днями в серой коробке. «Возьмите меня, вы не пожалеете!», – просил шарик всех подходивших к прилавку. «Вы не знаете, как высоко я смогу взлететь! Гораздо выше моих братьев. Я может быть даже смогу летать с самолетами…Смотрите – я же похож на ракету!» Но никто не понимал языка шариков, и, тем более, мечтаний маленького кусочка резины…