Крис Ридделл - Хроники Края. Последний воздушный пират

И вот наконец они добрались до конца трубы. Феликс повертел головой, оглядывая смежные тоннели.

– Нам, кажется, налево.

– Нет, – возразил Плут. – Мы пойдём направо. Так будет короче. – И он смело бросился в уходящую вдаль трубу. – За мной, – прокричал Плут Феликсу, оборачиваясь назад.

Плут пробирался по заброшенной неосвещённой трубе. Феликс старался не отставать, следуя за другом по пятам. Труба была старая и потрескавшаяся, с лужами и разномастными осколками, валявшимися под ногами. Толстая, пропитавшаяся сыростью паутина оплетала лица двух мальчишек, спотыкавшихся во мраке, но упорно шлёпавших вперёд.

– Ты уверен, что мы – тьфу, тьфу – правильно идём? – спросил Феликс, отплёвываясь от паутины. – Я больше не слышу ничьих голосов.

– Это потому, что толпа перестала кричать «ура!». Твой отец хорошо справляется с работой. Доверься мне, Феликс. Разве я когда-нибудь подводил тебя?

– Нет, – ответил Феликс и медленно покачал головой. – Ты знаешь, я буду скучать по тебе.

Плут ничего не ответил. Он не мог говорить. У него будто комок застрял в горле.

– Ты прав! – радостно воскликнул Феликс через минуту, когда сквозь трубу до него донёсся глубокий, звучный голос Верховного Библиотекаря. – Этот голос не спутаешь ни с чьим другим!

– Добро пожаловать! – возвестил Фенбрус Лодд. – Добро пожаловать в Центральное Книгохранилище! Я приветствую вас, Библиотечных Академиков всех рангов, и поздравляю с торжественным днём…

– Кажется, мы уже близко, – обрадовался Феликс.

– Мы совсем рядом, – ответил Плут. – Ещё несколько шагов… Ну вот мы и пришли! – Он нырнул в более широкую трубу, которая, внезапно оборвавшись, вывела мальчиков к Центральному Большому Тоннелю. Плут вздохнул с облегчением. Наконец-то! Их взорам открылись арочные своды Центрального Книгохранилища.

– Ну, пошли, – мрачно буркнул Феликс. – Сидячих мест, наверное, не осталось.

Плут окинул взглядом огромную толпу, собравшуюся по случаю Церемонии Провозглашения: сплошная толкотня и давка. Потоками приглашённые выплёскивались из Хранилища в поисках свободного местечка.

– Нам повезёт, если мы сумеем втиснуться в двери, – произнёс он.

– Без проблем, – усмехнулся Феликс. – А ну расступитесь! – весело закричал он. – Дайте пройти ученику, которого посылают на Озёрный Остров!

При таком ужасном столпотворении – одни зрители толкались на мосту из чёрного дерева, другие пытались примоститься на порталах и выступах, третьи забирались в раскачивающиеся подвесные кабинки-читальни – в Центральном Зале было теплее, чем обычно. Вскоре и у Феликса, и у Плута пот градом катился по лбу, и от мокрой одежды стал подниматься пар.

Пробившись сквозь толпу и оказавшись в первом ряду среди стоявших на мосту из чёрного дерева, они взгромоздились на нижнюю перекладину резной балюстрады и стали смотреть на меньший мост из летучего дерева. Под ними медленно текла грязная жижа канала, никогда не восполняемая дождевой водой. Там было полно перегруженных плотов, прикреплённых крюками к специальным колышкам и с трудом удерживающихся на плаву, с кучей зевак на каждом из них.

– Они все здесь, – заметил Феликс, кивком головы указав на платформу, установленную на мосту из летучего дерева.

Плут согласно моргнул. Там, в креслах с высокими спинками, по обе стороны балкона для Верховных Библиотекарей, с которого Фенбрус Лодд обращался к толпе, расселись профессора Света и Тьмы, Ульбус Веспиус и Таллус Пенитакс. Двое последних раньше были Небесными учёными, но, напуганные преследованиями Стражей Ночи, решили разделить свою участь с Библиотечными Академиками. Рядом с ними, по шестеро с каждой стороны, разместились старейшины Библиотеки.

Голос Фенбруса Лодда эхом прокатился над притихшей толпой собравшихся:

– Никогда ещё перед Тройственным Советом не стояла более сложная задача: отобрать тех, кто достоин поездки на Озёрный Остров. И не потому, я должен добавить, что у нас не было достойных кандидатур, – как раз наоборот. Каждый из наших библиотечных старейшин выдвинул прекрасного кандидата и горячо отстаивал его право принять участие в путешествии.

Плут взглянул по очереди на двенадцать почтенных учителей. Их прошлое сильно различалось. Некоторые из них были блистательными Земными учёными, возвратившимися из изгнания, чтобы помочь созданию новой подземной библиотеки, другие принадлежали к группе Небесных учёных, которые, подобно профессорам Света и Тьмы, перешли на другую сторону, когда злокозненные Стражи Ночи захватили Санктафракс. И были третьи, чья биография была никому не известна. Взгляд мальчика упал на Олквикса Венвакса, который взял его под свою опеку. Его прошлое было кромешной тайной.

– Как всегда, – продолжал Верховный Библиотекарь, – из предварительных списков мы отобрали три кандидатуры, и мы, Тройственный Совет, считаем, что они лучше всего сумеют выполнить поставленные перед ними задачи…

Плут посмотрел на Феликса. Его лицо светилось надеждой и ожиданием. Мальчики часто беседовали о том, что значит быть избранным. Прежде всего – путешествие через Нижний Город, потом – по Дороге через Великую Топь и дальше, в Темные Леса, где им будут помогать те, кто остался верен Библиотечным учёным. Затем, после периода интенсивного обучения (к чему Феликс относился легкомысленно), – построение своего собственного планёра. И тут наконец-то осуществятся мечты Феликса о полётах!

– …великие задачи, но трудноисполнимые, – продолжал Верховный Библиотекарь, – и необыкновенно рискованные. Те, кто попадёт в число избранных, должны бороться с самонадеянностью, ибо она их злейший враг. Необходимо всегда быть настороже. Мир извне – чрезвычайно опасное место.

И тут глаза Плута и Олквикса Венвакса встретились. Профессор приветствовал юного помощника библиотекаря лёгким кивком головы. Плут склонил голову в ответ в надежде, что Олквикс не заметит, что щёки у него зарделись. Как слыхал мальчик, профессор собирался взять его своим ассистентом, когда он немного подрастёт. Плут знал, что он должен испытывать благодарность, – ведь это было пределом мечтаний каждого младшего помощника библиотекаря. Но для Плута перспектива провести весь остаток жизни в подземной канализационной системе, без света и воздуха, была невыносимой.