Виктор Чебоксаров - Эпифаня открывает двери

– Так могла ли Эпифаня совершить поджог с умыслом? – Вопрошала прокурор.

– Знаете. На ее счету три испорченных учебника, пять сломанных стульев, семь выбитых окон, двенадцать поцарапанных дверей, исписанные стены, съеденный мел, выпущенные на волю лабораторные крысы из живого уголка…

Эпи нехотя ухмыльнулась, вспоминая лица всех, кто убегал от стайки белых крыс.

– … Сожженные занавески и почти пятьдесят восемь разбитых тарелок. – Продолжала список госпожа Ласка. – Ах, да! Пытаясь научиться «телекинезу» эта негодница погнула двенадцать ложек и восемнадцать вилок! И как вы думаете, все это она совершила нечаянно? Понятие «нечаянно» не касалось и никогда не коснется этого комнатного монстра! Все что она делает, она делает из самых гадких хулиганских побуждений!

В конце своей тирады госпожа Ласка в сердцах топнула ногой, чуть не выронив свою вставную челюсть.

– Значит, могла! – Злобно восхитилась обвинитель, почти как кошка, что зацепила своим когтем мышку. – Но у меня несколько иная теория насчет этого умышленного поджога. И это далеко не хулиганство.

Зал затих в ожидании версии прокурора. Даже Эпи нехотя притаилась. Ей очень хотелось узнать, что же такое побудило ее поджигать приют, если ни ненависть к госпоже Ласке?

– Чтобы ответить на этот вопрос. – Прокурор вошла в раж и вела себя почти как актриса на сцене театра. – Представляю вам последнее вещественное доказательство номер пять. Оно, господин судья и господа присяжные заседатели, объединяет эпизод с поджогом и эпизод с отравлением питьевой воды города Ихса! Опасный террористический акт, господа!

Зал зароптал сильнее, даже судья перестал скучать. А обвинитель, снова выдержав паузу, обратилась к присяжным:

– Если помните, наша подсудимая нашла свой «радужный клинок» за городской стеной, а именно там, в непосредственной близости от выхода нерабочего ливневого коллектора, что имеет связь со сгоревшим сиротским приютом, находится водохранилище. И оно снабжает нас питьевой водой!

Эпи знала это озерцо. Именно возле него она и обнаружила того тролля и свой клинок.

– То, что я плюнула в то озеро. – выкрикнула Эпи. – Не превратило воду в яд!

– И, как вы помните. – Продолжала обвинитель, не обращая внимания на девочку. – Тот ужасный недуг, что коснулся нас всех. Эта Эпидемия…

Женщина нарочно сделала ударение на первые слоги слова «Эпидемия». А после она сняла с лица свою марлевую повязку и Эпи вздрогнула от ужаса и отвращения: лицо прокурора, то, что только скрывала повязка, покрывали странные язвы. Что-то вроде сыпи. Только вот здесь, из каждого прыщика торчало по небольшой кристаллической иголочке.

И такие кристаллики росли из кожи почти всех присутствующих! Они фиолетовыми гроздями свисали с подбородков и пробивались сквозь шевелюры, они украшали пальцы и запястья. У одного человека кристаллы даже вросли на деснах, превращая его рот в кровавую рану.

– Эта эпидемия. – С холодом арктического ветра продолжила свою мысль прокурор. – Началась после пожара в Приюте, год назад. А после, возле водохранилища мы обнаружили следы, принадлежащие девочки роста и комплекции напоминающей подсудимую. А в воде обнаружилось – это!

И женщина выставила впереди себя еще один пакетик. Внутри него в лучах тусклого света вспыхнул радугой небольшой осколок с булавку величиной.

– Материал – тот же, что и у Радужного Клинка.

– Это не мое! Я не видела это! – выкрикнула Эпи, пытаясь сдержать слезы, но ее писк утонул в волне шума, что прокатилась по залу суда.

Судья застучал своим молотком, что тот плотник на стройке. В зале воцарилась тишина, и прокурор приступила к завершению своей речи.

– Исследования осколка указали, что он, спустя некоторое время нахождения в воде начинает выделять вещества, что и приводят к образованию кристаллических язв. Сопоставим эти факты, друзья! Этот осколок, брошенный в воду, сожженный приют, чтобы замести следы. Тот факт, что девчонка пропала на целый год и вернулась в наше общество без малейшего признака кристаллической чумы, только подтверждает догадку об ее злом умысле: сама она не стала пить зараженную воду. Я полагаю, что отравив воду, она хотела бежать в группе ученого из Института. Но, когда ее туда не взяли, решилась на отчаянные меры – украсть ценные предметы из музея, продать их контрабандистам и смыться окольными путями. А вернулась она, чтобы поживиться на опустевших после эпидемии руинах нашего любимого города Ихс.

– Чудовище! – зароптали в зале.

– Но мы, Эпифаня, выжили, чтобы судить тебя – прокурор указала на девочку острым пальцем, а затем обратилась к присяжным. – Господа присяжные заседатели! Я требую высшей меры наказания! Казни через утопление!

– Я с вами солидарен! – выкрикнул кто-то из присяжных.

Эпи сглотнула. Ее тельце пробила дрожь. Ей очень не хотелось умирать. Особенно в воде! Особенно в это время года, когда все воды вокруг Ихса – ужасно холодные.

– А как же… Адвокат? – прошептала девочка, глотая невидимую слезу.

– Твой адвокат, Эпифаня, вот он, – прокурор указала на мужчину, что сидел ближе всего к Эпи. Это оказался тот самый несчастный, десны которого превратились в частокол из острых кристалликов.

Больной нелепо помахал девочке, проронил что-то вроде «пхывхт Эхпхи» и затих. Из его рта потекла тоненькая струйка крови, тут же собранная им красным платком. Смотреть и слушать его без боли оказалось задачей сложной.

– Как видишь, малышка. – Улыбнулась прокурор. – Ты сама себе выкопала яму, отравив последнего человека, что мог защитить тебя.

– Но.…Как же без адвоката? Мне нужен адвокат! – шептала себе под нос Эпи. В это время ей показалось, что она забыла, как моргать.

– Кто может.… И хочет защищать Эпифаню, опасную террористку, – громко прогорланил судья Ермак, описывая дугу своим деревянным молотком.

В зале все притихли и даже перестали дышать.

«Неужели никто?». – судорожно мыслила Эпи. После того, как она столько всего сделала для этого города. На самом деле не так уж и много. Но и злодейкой, какой ее описали, она не являлась!

В зале продолжалось молчание. Судья уже готовился ударить молотком по столу и приступить к следующему смертельному этапу, как вдруг в зале прозвучал звонкий, чуть гнусавый голос:

– Я буду ее защитником!

– А вы кто? – Ермак от неожиданности чуть не выронил молоток.

– Я врач подсудимой. Лечащий врач! Я доктор Шубельшпинцыншинкин! Вот моя визитка!

Незнакомец преодолел зал широкими шагами. Когда он поравнялся с Эпифаней девочка смогла его рассмотреть получше. Этого человека Эпи знала. Почти знала. Его она встретила совсем недавно! Буквально на днях! Одетый в старый серый свитер, который вероятнее всего можно надеть на слона, он все еще носил растрепанную во все стороны бороду и такую же прическу. На этот раз он надел более-менее приличные зеленые брюки и черный шарф с красными символами на нем. Без сомнения – это был незнакомец из подземелья!