Виктор Чебоксаров - Эпифаня открывает двери

– Если у вас все так правильно, то зачем вам лазутчик? – хмыкнула девочка.

Но парень пропустил ее слова мимо ушей. В этот момент он уже прикладывал пленку с изображением линии к городскому плану. Она прекрасно вписывалась между двумя канализационными трубами, проходившими под центральной площадью!

– Вот, смотри – Он провел пальцем по пленке. – Этот проход начинается вот здесь – в переулке!

– Но там нет входа! Там у нас только кошки живут!

– Там есть фонарь. Он и есть вход. Я проверял. А вот тут – он указал на другой конец линии – Тут самый центр города. И смотри – тут ничего нет. То есть – проход есть, а за ним – ничего нет. Такого быть не может!

– Все бывает, – отмахнулась Эпи. Она изо всех сил старалась выглядеть безразличной к этой карте. Но, черт подери, она обожала карты! Особенно, если на них указывался проход, который заранее скрыли с общего плана.

– Там точно что-то есть. Тем более в самом центре самой центральной площади! Ты ведь любишь приключения, героиня?

Парень лукаво улыбнулся, а девочка одарила его самым холодным из своих взглядов. Ведь все прекрасно, кроме одного:

– Скажи, раз ты такой лазутчик, что тебя берут на крутое секретное задание в крутую секретную группу, то зачем я тебе я? Ведь я…

– Да, слышал. Воин. Или боец? Без разницы. Я тут прикинул, и понял, что такое задание даже мне не по зубам. Даже если я залью этот проход маслом и сам измажусь жиром. Там уж очень узко. А ты…

– А я, по-твоему, такая маленькая, что во все щели просочусь? – Эпифаня разозлилась. Она всегда злилась, когда кто-то намекал на ее уж слишком малый рост.

– Нет, тише ты! Не смотри на это, как на оскорбление! Смотри на это, как на редкий дар! Это делает тебя незаменимым человеком! Даже специалистам нужна помощь! И если ты не можешь открыть дверь ключом…

– То зовешь открывателя дверей.

– Я хотел сказать про взломщика. Ну, пусть будет по-твоему. Так вот, без тебя эту работу не выполнить.

– То есть этот ваш Фолл серьезно ошибся, не взяв меня в команду? – девочка приготовилась злорадствовать.

– Лучше не спрашивай, по каким критериям он подбирает людей. Не то, чтобы большая тайна. Просто я не понимаю, как это работает. У него толи что– то вроде карманного предсказателя, толи какая-то особая таблица с числами…

– Уф. – Эпифаня поежилась, словно проглотила горького слизня. – Таблицы… ненавижу таблицы!

– Но, если мы… Точнее ты справишься, – продолжил парень, – то тебе не только заплатят, а, может, даже пригласят на работу. Ну, не совсем официально. Так, по найму. Но все же пригласят! Ну, что, ты в деле?

И парень протянул руку для рукопожатия, но девочка не шелохнулась.

– Ах, да. – В самом конце разговора юноша внезапно вспомнил, что забыл о приличиях. – Меня зовут Ховин. Ховин Наглов. А кличут меня все тузом.

Эпифаня скривила губы. Поразмыслила еще мгновение. А потом, смачно плюнув в ладонь (чтобы уж хоть как-то насолить этому Ховину), сжала руку своему собеседнику.

– Туз-Шмуз. – съехидничала она. – Без пафоса! Буду звать тебя Ховином, а то еще как, покрепче!

Сделка была заключена.

Тут действительно стоял фонарь. Старинный, с массивным каменным основанием. Старой шубой его покрывали хлопья облупившейся зеленой краски.

Эпи обошла фонарь кругом, постучала по его поверхности, вслушиваясь в глухой металлический звон.

– Итак, вход здесь. – Ховин вел себя манерно. Как плохой актер, что постоянно переигрывает.

– Не вижу, – говорила Эпи, нарезая круги вокруг фонаря.

Ховин подошел к столбу и положил руки на его каменное основание. Раздался глухой щелчок и одна из его сторон со скрежетом отварилась. За ним скрывалась узкий круглый тоннель, уходивший в темноту.

– Итак, помнишь план? – спросил он, отходя от прохода.

– Мы его, вроде бы, как не обсуждали. Но я так понимаю – мне надо залезть туда и найти.… Да, что мы ищем? Золото? Каменья? Таинственные предметы?

– Таинственные предметы? Было бы неплохо. Сокровища тоже. Но…

– Так, а если я там что-то такое найду? Как я это вытащу? Тут узко, я и сама тут еле-еле помещусь! А вдруг там сундук?

– Не волнуйся. Нам нужен некий документ. Чертеж или свиток или таблица…

– Таблица? – Поежилась Эпифаня. – Может, без таблиц обойдемся?

– Может. Но, если она там окажется, тебе придется ее принести. Это важнее всего. Ну, а если обнаружишь еще что.… Оставь себе.

– Надеюсь, там все будет завалено золотом! – девочка потерла ладони. – И никаких таблиц.

Ховин протянул Эпи веревку, что притащил с собой. Та привязала один конец вокруг пояса, и нырнула в темноту.

Протиснуться в эту трубу – та еще задача. Даже худая, как тростинка Эпифаня с трудом дышала, схваченная каменными объятиями тоннеля. Про то, как сложно внутри двигать руками и ногами можно и не говорить. Тоннель зарос паутиной и пылью. И все это счастье каждое мгновение пыталось пробраться в нос или в глаза. Девочка также успела пожалеть, что согласилась на это. Хотя впереди ее могла ждать действительно потрясающая награда!

Метр, еще метр. Этот тоннель не хотел кончаться! А лезть с каждым разом становилось все неудобнее и неудобнее. Камень стирал колени, царапал локти, портил и без того поношенную одежду.

Далее тоннель резко побежал вниз. Девочка изо всех сил старалась удержаться, упираясь локтями в стенки. Но бороться с притяжением было бессмысленно. Она соскользнула и как с детской горки понеслась вниз, собирая своей рыжей шевелюрой всю встречную паутину. Коленям пришел конец – их разодрало в кровь. То же можно сказать и о ладонях, которыми она пыталась тормозить.

Вскоре тоннель выплюнул ее из себя. Эпифаня рухнула на холодный каменный пол и сильно ушиблась носом.

– Ай! – только и проговорила она.

Девочка очутилась в полной темноте – даже рук собственных не видать. Одно ясно – помещение имело пол и здесь куда просторнее, чем в том тоннеле.

Придя в себя, Эпи с мгновение ковырялась в своей сумке в поисках выданного Ховином фонарика. И вот тусклый свет разогнал густой мрак.

Эпи стояла внутри большого каменного цилиндра. Ни дать ни взять – старая цистерна. Потолок прячется за лохмотьями паутины. Пол погребен под вековым слоем пыли. Вдоль бесконечной круглой стены тянулись двери, не больше десяти. Каждая дверь старинная, как окаменевшие следы динозавра. Вздувшиеся и почерневшие от времени они из последних сил висели на уставших петлях. Золота и бриллиантов же, как в пустыне воды. Таинственных предметов, на которые по представлению Эпифани просто обязан падать таинственный луч света, тоже не видать. Вместо этих чудес здесь оказалось множество ключей, болтающихся на крючках вдоль стены. Между ними красовалась изображенная мелом замочная скважина, вписанная в треугольник.