Александр Асмолов - Колечко. Сказки в стихах

И каждый цент был предназначен росту.

Теперь у Вас, мадмуазель Надин,

Для выбора остался шанс один.

Перевести лишь часть или всё сразу,

А мы исполним это по указу».

«Не будем торопиться, господа,

Возьму лишь часть на мелкие расходы».

«Да, чтоб её потратить, нужны годы,

А мы готовы Вам помочь всегда.

Охрана, консультация, совет.

А тут всё сказано, вот наш буклет».

«Теперь ларец. Пусть принесут его!»

«Он здесь. Мы Вас оставим ненадолго.

И если Вам не нужно боле ничего,

Уходим прочь, во исполнение долга».

Ларец дубовый, маленький, резной,

На крышке княжий вензель золотой,

А по периметру стальная лента.

На вид – надежный сейф для документа.

Но и намёка нет, чтоб вставить ключ,

Лишь ножки, остальное прочный корпус

Резьбой украшен, твердый, словно корка.

Да и в огне, похоже, не горюч.

Не ключ, секрет откроет сей ларец,

И явно загадал его мудрец.

В руках дрожащих предков странный дар

Надежда крутит в поисках намёка.

Здесь носа не подточит и комар,

Знать, тонкая должна быть подоплёка.

Ей показалось, ножка у ларца

С щелчком крутнулась вправо до конца.

Да, все они вращаются по кругу.

Какую могут оказать услугу?

Она прислушалась. Вот странный звук.

И всякий раз звучит иная нота.

Так подбирать кому была охота?

Не зря! Ведь это дело чьих-то рук.

Но что сыграть на этой «балалайке»,

Какой мотив крутился у хозяйки?

Ещё немного поиграв с ларцом,

Узнала то, что пелось всем ребятам.

Был старый мастер просто молодцом,

Тут колыбельную княгини спрятав.

Приноровившись, щелкала легко

Мелодию из детства своего.

Ларец открылся. В нем лежит пергамент.

И надпись: «Титулярный департамент».

Подателю сего принадлежит

князей поместья, Оболенских титул.

везде он может попросить защиту,

и в герб вплести наш царский реквизит.

и почитаем быть согласно чину.

во всей империи. Екатерина.

Размашистая подпись и печать

На сургуче, оставив оттиск перстня,

Из глубины времён могла повелевать.

Столетия спустя, была известна.

«Вот это да! Так я теперь княжна,

По праву титул я носить должна.

Сама императрица так желала,

Ужели доказательств этих мало.

Ещё письмо, но почерк здесь другой,

Округлый, аккуратный и… Знакомый.

Заглавной буквы вензель невесомый

Написан будто маминой рукой.

Я помню её надписи в тетради,

«А здесь примеры для любимой Нади».

Но дата удивительна в конце:

С тех пор почти три века миновало,

А всё хранилось бережно в ларце…

И Наде воздуха вдруг стало мало.

«Так это почерк бабки пра-пра-пра…

А как похож! Ну что ж, читать пора».

Держа листок дрожащею рукою,

(да я и сам волнения не скрою),

Надежда принялась читать письмо.

Знакомых вензелей переплетенье

Повеяло родным. Её смятенье

Исчезло после первых строк само.

Послание из глубины веков

Дошло, освободившись от оков.

Ну, здравствуй, милая моя княжна!

коль ты теперь читаешь эти строки,

то помощь Оболенским вновь нужна,

и ты пришла в намеченные сроки.

наш род России служит много лет

и уберег её от разных бед.

хамилии дарован титул княжий

за верность долгу, а не дух бродяжий.

не только шпаги звон, а ум и честь,

и главное – любовь в сердцах открытых,

пускай и незаслуженно забытых.

минует смута, все узнают: есть

среди достойных Оболенских лица,

хотя молва – большая мастерица.

Теперь тебе даровано судьбой

стать во главе исчезнувшего рода.

но прежде научись перед собой

держать ответ и не бояться сброда.

не повестись у зла на поводу,

и не затеять кровную вражду,

а почитать, любить и верить свято,

да всё вернуть, что в долг когда-то взято.

запомни: часто зло сильней добра,

боится лишь того, что недоступно,

тогда ему достаться может крупно.

любовь для зла – кинжал из серебра.

не торопись ступить на этот путь,

решишься, и не помышляй свернуть.

За датой подпись – вензель Н и О .

Их линии переплелись в объятьях,

По воле росчерка им суждено

Всю жизнь не расставаться, словно братьям.

«Возможно, её звали Натали…

Вдруг, тёзки! Поступить ведь так могли?

Мы обе Оболенские Надежды,

Вот только носим разные одежды.

Да при царях иных родились мы,

А вот по духу и по крови сёстры.

Хоть знания обрывочны и пёстры,

Ещё несовершенны и скупы.

Я раскопаю всё, что было прежде.

Будь снисходительна, судьба, к невежде!»

И от письма как будто бы тепло

Струится к сердцу мягкою волною.

И так Надежде на душе светло,

Как будто с мамой встретилась родною.

Она и не заметила слезу,

Что по бумаге расползлось внизу.

Смахнуть хотела, но бледнеет рядом

Такое же, едва заметно взглядом.

«О, как похожи мы с тобой, Н. О .

Ты будешь мне наставницей незримой,

А я – послушницей неутомимой,

Как было на Руси заведено».

Да будет счастлив тот, кто вдруг нашёл

Высокой чести предков ореол.

Перечитав заветное письмо,

Его поцеловала на прощанье.

Надежда понимала всё умом,

Душа не принимала расставанье.

Вернув назад листы, ларец закрыв,

Себе простила чувственный порыв.

Теперь понятно ей предназначение

И к знаниям возросшее влечение.

За день судьба взметнулась на виток,

Окрасив Надин взгляд налётом грусти,

Которая надолго не отпустит,

Найдя в душе укромный закуток.

Чем глубже нашу жизнь мы узнаём,

Тем больше прячет этот водоём.

Едва ли не за руку шустрый клерк

Надежду проводил до двери банка.

Чужая жизнь, как яркий фейерверк,

Красива, коль не встретится изнанка.

Богатая спокойная страна,

Швейцария достоинства полна.

Здесь вам при встрече улыбнется каждый,

А отвернётся, примет облик важный.

Страна больших традиций и манер

Хранит надёжно банковское право.

А вековые вклады? Это здраво!

Здесь счастлив стариться пенсионер.

Он днём солидный важный господин,

А вечером в кафе сидит один.

Последний луч скользнул по мостовой,

Закат лениво покидает крыши.

За ним сентябрь, сонный постовой,

Покинет город из тенистой ниши.

На площадь, названную в честь Лили,

Надежду ноги сами привели.

Остановилась перед генералом,

Размякла в мареве хмельном и алом.

Себе не в силах объяснить самой

Причину вдруг возникшего желанья.

Как будто это было предсказанье,

Шепнула: «Появись, желанный мой».

Боясь пошелохнуться и вздохнуть,