Памела Трэверс - Мэри Поппинс с Вишневой улицы

– Носи, – буркнула она. – Сегодня холодно. Тебе будет в них хорошо.

Майя посмотрела на перчатки: они были такие большие и казались на ее ручках пустыми. Майя ничего не сказала, она подошла к Мэри Поппинс, обняла ее свободной рукой и поцеловала. Обе посмотрели друг на друга долгим взглядом и улыбнулись, как улыбаются друг другу друзья. Потом Майя повернулась к детям и легко прикоснулась пальцами к их щекам. Какое-то мгновение они стояли, образовав кружок, и глядели друг на друга, как завороженные.

– Мне было так приятно с вами, – тихо сказала Майя, нарушив молчание. – Смотрите, не забывайте меня! Не забудете?

Дети замотали головами.

– Прощайте! – махнула Майя рукой.

– Прощай, – ответила вся компания, хотя им очень не хотелось прощаться.

Стоя на цыпочках, Майя подняла кверху руки, подпрыгнула. И вдруг как по ступенькам побежала вверх, стремясь в сизо-серое небо. Она махала им, то и дело оборачиваясь, и дети махали ей изо всех сил.

– Что тут происходит? – сказал рядом чей-то голос.

– Но это невозможно! – подхватил второй голос.

– Это неслыханно! – воскликнул третий.

Толпа, привлеченная невиданным зрелищем, росла. Расталкивая зевак своим жезлом, к детям приближался полицейский…

– Что такое? Что случилось? Автомобильная катастрофа? – И он посмотрел на небо, куда смотрели все остальные. – Ну знаешь ли! – воскликнул он, грозя Майе кулаком. – Слезай оттуда! Что ты там делаешь? Сейчас же слезай! Так себя вести в общественном месте! Это же сверхъестественно!

Но Майя только смеялась наверху, из ее рук выскользнули скакалки и полоснули по небу блестящей молнией: пакет все-таки разорвался.

Еще секунду они видели, как она приплясывает на воздушных ступеньках. Потом ее подхватила темная туча, и Майя исчезла. Но дети знали – Майя там, за тучей, потому что по темным краям засветилась блестящая каемка.

– Черт меня побери! – воскликнул полицейский и почесал под шлемом затылок.

– И хорошо бы – побрал! – воскликнула Мэри Поппинс своим самым презрительным голосом, кто-то даже мог подумать, что она грубит полицейскому. Но Джейн и Майкла эта грубость не могла обмануть. Они заметили, как заблестели ее глаза. Не будь это Мэри Поппинс, они бы подумали, что в глазах у нее слезы…

– Нам могло все это почудиться? – спросил Майкл у мамы, когда они вернулись домой и рассказали ей эту историю.

– Наверное, могло, – ответила миссис Банкс. – Нам всем иногда чудятся странные и приятные вещи.

– А куда же делись перчатки Мэри Поппинс? – сказала Джейн. – Мы сами видели, как она отдала их Майе. И потом всю дорогу ехала без перчаток! Так что это, наверное, правда.

– Что такое, Мэри Поппинс! – воскликнула миссис Банкс. – Вы отдали свои меховые перчатки с опушкой?! Отдали насовсем?

– Перчатки – мои. – Мэри Поппинс фыркнула. – Я могу делать с ними что хочу.

Она поправила свою шляпку и пошла на кухню готовить чай…

Был первый день весны.

Джейн с Майклом сразу об этом догадались. Мистер Банкс пел в ванной, а пел он в ванной всего один раз в году – в первый весенний день.

Они навсегда запомнили это утро. Во-первых, им наконец позволили завтракать внизу, а во-вторых, мистер Банкс потерял свой черный портфель. Как видите, день начался с двух совершенно исключительных событий.

– Где мой ПОРТФЕЛЬ? – кричал мистер Банкс, бегая кругами по прихожей, как собака, которая гоняется за своим хвостом.

И вместе с ним забегали все домочадцы: Эллен, миссис Банкс и дети. Даже Робертсон Эй поборол лень и сделал два круга. Портфель наконец нашелся. Мистер Банкс обнаружил его у себя в кабинете и вбежал в прихожую, держа его на вытянутой руке.

– Так вот, – начал он, как будто хотел произнести проповедь, – мой портфель всегда висит на своем месте. Здесь, – показал он на стойку для зонтиков. – Кто отнес его в кабинет? – рявкнул он.

– Ты сам отнес, милый, помнишь, ты вечером доставал документы о налогах, – сказала недипломатично миссис Банкс и тут же пожалела о сказанном – такой несчастный вид стал у мистера Банкса. Взяла бы уж лучше вину на себя.

– Хм, хм, – наконец буркнул мистер Банкс, громко высморкался, снял с вешалки пальто и пошел к двери.

– Глядите-ка, – повеселел он. – Тюльпаны уже набрали цвет! – Он прошел в сад и потянул носом. – Хм, а ветерто, кажется, с запада, – он посмотрел в конец улицы на дом Адмирала Бума.

Флюгер в виде подзорной трубы действительно показывал Западный ветер. – Так я и думал. Значит, будет теплая ясная погода. Можно идти без пальто.

С этими словами он подхватил портфель, надел цилиндр, бросил пальто на скамейку и зашагал в Сити.

– Ты слышала, что он сказал? – Майкл дернул за рукав Джейн.

Джейн кивнула.

– Ветер подул с запада, – медленно произнесла она.

Оба больше ничего не сказали, но в голове у них мелькнула одна и та же ужасная мысль.

Но они тут же о ней забыли: все шло, как обычно, только солнце заливало дом таким ярким светом, что полы, казалось, свежеокрашены, а стены оклеены новыми обоями. Словом, лучшего дома на Вишневой улице в тот день не было.

Беда заявила о себе после обеда.

Джейн была на огороде, только что посеяла редиску, как вдруг из детской донесся какой-то шум, послышались быстрые шаги по лестнице. И в огороде появился Майкл, красный и запыхавшийся.

– Смотри, Джейн! – протянул он ладонь. На ней лежал компас Мэри Поппинс, диск его вращался как бешеный, потому что ладонь Майкла сильно дрожала.

– Компас? – Джейн вопросительно посмотрела на него.

– Она отдала мне его, – вдруг заплакал Майкл. – Сказала, что он мой. Что теперь будет? Наверное, что-то совсем ужасное. Она никогда ничего мне не давала.

– Может, ей захотелось быть доброй, – предположила Джейн, она хотела утешить Майкла. Но и ей стало не по себе. Мэри Поппинс терпеть не могла сантиментов.

Весь день Мэри Поппинс ни разу не рассердилась. Правда, она за весь день и двух слов не произнесла. Казалось, она была в глубокой задумчивости, на вопросы отвечала какимто отрешенным, не своим голосом. И Майкл не выдержал.

– Мэри Поппинс, пожалуйста, рассердитесь! Ну хоть один разок! Вы сегодня совсем другая. И мне очень, очень страшно. – Сердце его сжималось от тревожного предчувствия: что-то сегодня должно случиться в доме N 17 по Вишневой улице.

– Не зови беду – накличешь, – обычным сердитым голосом буркнула Мэри Поппинс.

И Майклу тотчас стало легче.

– Может, это просто я так себя чувствую, – сказал он Джейн. – Может, ничего страшного. И я все это напридумывал, а, Джейн?

– Вполне возможно, – медленно проговорила Джейн. Но и у нее на сердце кошки скребли.

К вечеру ветер усилился и по дому заходили сквозняки. Он свистел в печных трубах, врывался сквозь оконные щели. Загибал в детской ковер по углам.