Тамара Черемнова - Сказка для трусишки

— Он у меня именинный, — застенчиво пролепетала мышка-трусишка.

— Так значит, у тебя именины? А где же твои гости? — спросила луна, оглядев праздничный стол, где стояло ещё много нетронутых чашек. — И почему ты справляешь именины под столом?

— Я ночь боюсь, — робко призналась мышка-трусишка.

— Ночь? Почему же ты её боишься? — опять удивилась луна.

И мышка-трусишка поведала луне, как она, однажды решилась приоткрыть дверь, чтобы рассмотреть ночь повнимательнее. Выглянула и увидела, как мимо её норки проплывает ночь, закутанная в густой ворох сумерек, а из вороха торчат новострённые уши, и эти уши как у кошки.

— Но у ночи нет никаких ушей! — возмутилась луна.

— И даже кошачьих? — недоверчиво переспросила мышка-трусишка.

— Совсем никаких, — заверила трусишку луна.

— Кто же тогда мне показал те странные уши? — растерянно спросила мышка-трусишка.

— Да это старенький страх, он любит пугать глупых трусишек, — улыбнулась луна. — Уж он-то хорошо знает, чего больше всего на свете боятся глупые трусишки. А вот ночь, которую ты так боишься, стоит сейчас за твоим окном, посмотри. — И луна поманила мышку-трусишку к окну.

Глянула мышка-трусишка за окно, а там такие же тёмные сумерки, как и у неё в норке.

— Где же ночь? — спросила мышка-трусишка, видя, что за окном никого, кроме сумерек, нет.

— А ты подойди поближе, и ночь на тебя сама посмотрит, — шепнула луна и выкатилась из норки, чтобы при её свете мышка-трусишка могла получше рассмотреть ночь.

Мышка-трусишка подошла к окну и ещё раз глянула, но никто из сумерек не вышел, чтобы посмотреть на неё. Только с тёмного неба спокойно смотрела на трусишку маленькая звёздочка, да ветерок кого-то нежно уговаривал идти спать. И ещё мышка-трусишка почуяла, как в окно проникают свежие ночные сумерки и как они проплывают мимо её теплого носа, и от круглой доброй луны на дворе светло и ничуточки не страшно.

— Где же ночь? Может, она обиделась и не хочет смотреть на меня? — забеспокоилась мышка-трусишка.

— Всё, что ты сейчас видишь за окном, это и есть ночь, — подсказала луна трусишке.

— Значит, ты тоже ночь? — спросила мышка-трусишка.

— Да, я тоже ночь, — сказала луна.

Тут, кажется, мышка-трусишка догадалась, что её гостьей сегодня стала сама ночь. И звёздочка — это ночь. И ночной ветерок с его охапкой сумерек. И луна с её чудесным лунным светом. И уж, конечно, мышка-трусишка убедилась, что у ночи нет никаких кошачьих ушей. Она ещё раз глянула на заоконную ночь и погрустнела.

— Тебе не понравилась ночь? — забеспокоилась луна, глядя на трусишкину печальную мордочку.

— Когда ещё ко мне придёт такая ночь… — вздохнула мышка-трусишка.

— Ночь надо любить, и ты всегда увидишь её такой. А если будешь бояться и трусить, то даже в самую красивую ночь тебе будут мерещиться страшные кошачьи уши. Ну, а теперь тебе пора спать, — сказала луна, вкатываясь обратно в трусишкину норку. — А за то, что ты угостила меня именинным чаем, я тебе подарю гамачок-качалку.

И луна повесила в норке лёгкий гамачок и сама уложила в него мышку-трусишку. И мышка, уже совершенно спокойная, положила лапку под ушко, сладко зевнула и уснула. Луна ещё немножечко помаячила у мышки в окне, потом тихонечко выкатилась и покатилась на небосвод, чтобы делать ночь красивой и приятной, ласкать всех спящих лунным светом и освещать дорогу припозднившимся путникам.