Людвиг Ежи Керн - Послушай-ка, слон...

— Слон, красивый белый слон!

— Ну и что?

— Ничего... — сказал Пиня. — Можно, я возьму его к себе?

— Куда?

— В свою комнату.

— Бери, только отвяжись, — буркнул отец, он уже начал терять терпение.

В тот же день Пиня притащил Доминика домой. В ванне хорошенько вымыл его с мылом, потом отнёс к себе в комнату, и поставил на одной из книжных полок: на предпоследней сверху, куда ставили самые большие книги. Поскольку больших книг у Пини было ещё немного, на полке оказалось достаточно места для слона. Оставалось даже два-три сантиметра на запас, и это несмотря на то, что хобот у Доминика был задран кверху.

«Лучшего места не найдёшь, — сам себе сказал Доминик, как только освоился. — Тепло, чисто, вдобавок книги под рукой...»

Да, да, так он и сказал: «под рукой», хоть ему, собственно, следовало сказать «под хоботом». Но Доминик был таким умным и начитанным, а точнее сказать, наслышанным слоном, что понимал: сказать «под хоботом» — значит, выразиться пренебрежительно. Но мог ли он без должного уважения отозваться о книгах, которым был стольким обязан? Ни за что на свете!

— Послушай-ка, слон, — сказал ему Пиня. — Вот твоё место. Веди себя как следует, не шуми, пока я делаю уроки; кончу — тогда мы с тобой поиграем вволю. Ясно?

— Ясно, — ответил Доминик, но так тихо, что Пиня его не услышал. Может быть, Доминику просто показалось, что он сказал «ясно», а на самом деле не произнёс ни звука.

Как бы то ни было, но Доминик хотел сказать «ясно», насчёт этого можете быть спокойны.

— Я буду рассказывать тебе всякие истории, — продолжал Пиня, — буду тебе рассказывать про то, что происходит в школе, в городе, про то, что я видел на экскурсии, и вообще буду рассказывать тебе всё!

«Прекрасно, — подумал про себя Доминик, — я ужасно люблю, когда кто-нибудь что-нибудь рассказывает».

— Я расскажу тебе про маму про папу, про бабушку и про дедушку. И про своего брата, которого здесь нет, потому что он учится на инженера, и про свою сестру, артистку из театра, которая иногда к нам приходит. Как только придёт, я тебя с ней познакомлю.

«Я не знаком ещё ни с одной артисткой, — подумал Доминик. — Что ж, когда-нибудь надо познакомиться».

— Я расскажу тебе про знакомых девочек и мальчиков. Есть у нас в классе один такой, который всё бьёт: окна, чернильницы, стёкла у часов — ну всё, всё... Я прошу тебя: если он случайно заглянет сюда, будь с ним осторожен!

«Конечно, я буду осторожен! — пообещал сам себе Доминик. — Не такой я дурак, чтоб меня разбил на кусочки первый встречный, да ещё в тот момент, когда я так хорошо здесь устроился. Пусть не думает, что одолеть меня так просто, словно я стекло или чашка».

— Я сам тоже буду следить за ним, — пообещал Пиня. — И не позволю ему подходить к тебе близко.

Распахнулась дверь, и в комнату вошла Пинина мама. Она тут же увидела Доминика, потому что он был белый-белый и сразу бросался в глаза.

— Что это? — спросила мама, показав на Доминика.

— Слон, — ответил Пиня.

— Откуда он у тебя?

— Нашёл на чердаке.

— Ты спросил у папы, можно ли его сюда поставить?

— Спросил.

— Ну и что?

— Папа сказал, что можно.

— Тогда всё в порядке. Я вижу, этот слон тебе очень нравится.

— Очень! Я буду ему всё рассказывать. Сказки, стихи, всякие истории, мы будем вместе решать задачки...

«Ой, задачек я не люблю, — подумал про себя Доминик. — Но ничего не поделаешь, придётся терпеть».

— Ладно, сынок, — сказала Пинина мама, — только не забывай из-за него своих дел. Напоминаю: перед тем как лечь спать, прими витамины. Вот я кладу их на стол. Спокойной ночи, мой мальчик!

И, поцеловав Пиню в лоб, мама вышла из комнаты.

Пинин папа смотрит по телевизору, как играют в хоккей команды Канады и Швеции, Пинина мама вяжет салатного цвета свитер для Пини. Как раз в тот момент, когда шведы забивают канадцам шайбу, мама вдруг ни с того ни с сего спрашивает у папы:

— Что тебе известно про слона?

— Про какого слона? — спрашивает папа, не отрывая взгляда от экрана.

— Про того, который у Пини в комнате.

— Что за слон?

— Белый фарфоровый слон. Я думала, он тебе говорил.

— Да-да, говорил. Он говорил что-то про слона, только я уже не помню.

— Ты, кажется, разрешил ему перенести слона с чердака в комнату.

— Да, правда, — отвечает отец, невероятно взволнованный тем, что канадцам удалось сквитать счёт.

— Ты не знаешь, откуда он взялся на чердаке?

— Не имею представления. Минуточку... Минуточку... Кто-то мне говорил, что в этом доме, как раз под нашей квартирой, была когда-то аптека, которая называлась сперва «Под слоном», а потом «Под львом».

— Значит, теперь нужно ждать, что Пиня принесёт льва.

— Очень может быть... Безобразие!!! — завопил вдруг Пинин папа, возмущённый тем, что один, из игроков подставил другому под ноги клюшку.

Судья немедленно вывел виновного на две минуты из игры. Правда, сделал он это, вероятно, не потому, что до него донёсся вопль Пининого папы. Игра шла своим чередом. Теперь на четверых шведов приходилось пять канадцев. Канадцам удалось организовать молниеносную атаку и провести шайбу в ворота противника.

— Что касается слона, — сказала мама, — то я не имею ничего против того, чтоб он держал его у себя в комнате.

— Я тоже... Ты видела слона? — спросил папа, по-прежнему не отрывая взгляда от экрана.

— Видела. Очень красивый слон.

— Большой, маленький?

— Ростом с собачку.

— Что он с ним сделал?

— Поставил на полке с книгами.

— Надеюсь, он привёл его в порядок. На чердаках всегда столько пыли...

— Мне кажется, он вымыл его с мылом, слон сверкает так, что его трудно не заметить, когда входишь в комнату, — сказала Пинина мама, быстро перебирая спицами, между которыми шевелился клубок зелёной пряжи.

— Как это можно не попасть в пустые ворота!.. — закричал снова Пинин папа. — Приходилось тебе видеть подобное?

Но мама не смотрела в телевизор. Она любила только фигурное катание и ничего не понимала в хоккее — в этой суматошной игре, где каждый мчится неизвестно куда и зачем, вдобавок ещё с палкой в руке. Зато папа не пропускал ни одного матча. Он сам ещё совсем недавно играл в хоккей и мечтал о том, что его сын Пиня, как только подрастёт и окрепнет, станет знаменитым хоккеистом, таким, о котором пишут газеты.

Матч закончился вничью: 2:2. Пинин папа выключил телевизор, поднялся с мягкого кресла и, потягиваясь, сказал:

— Дождусь ли я когда-нибудь того дня, когда Пиню покажут по телевизору?

— Тебе хочется, чтоб он играл в этот хоккей, а ведь он совсем не растёт.

— Дала ты ему сегодня витамины?

— Дала. Вот уже больше года каждый день он ест витамины, а что толку?

— Ну, не скажи. Он немного подрос.