Александр Афанасьев - Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2

Кожа, шкурка.

Мамки.

В праздник.

Т. е. чародейка.

Сырое, непропеченное место в хлебе ( Ред .).

Кость.

Т. е. свою жену.

Веретеном.

Имение, богатство, скот домашний.

Записано в селе Вановском Шацкого уезда Тамбовской губ. учителем приходского училища Григорием Островским. Рукопись — в архиве ВГО (р. XL, оп. 1, № 14, лл. 4—5; 1849).

AT 402 + 400 1 (Поиски исчезнувшей жены. См. прим. к текстам № 157 и 267). В данном и следующем вариантах повествование о поисках исчезнувшей жены осложнено мотивами сюжетов «Смерть Кощея» ( AT 302 1 ) и «Благодарные животные» ( AT 554 ) — возможно, под влиянием лубочной сказки. Своеобразием отличается изображение пляски трех снох царя (старшие снохи «свекра ушибли»). Железные сапоги изнашивает, железные просфоры изгладывает обычно в сказках типа 430, 432, 433 B, 440 жена исчезнувшего супруга, отправившаяся на его поиски.

Афанасьев внес в текст записи, непоследовательно отражающей особенности местного диалекта (например, сильное аканье), ряд изменений диалектологического характера, пытаясь реконструировать произношение сказочника, например, вместо «отдай мою стрелку» (рукопись), Афанасьевым напечатано: «Атдай маю стрелку»; вместо «ее взяла лягушка» (рукопись) — «взяла яе лягушка» и т. п. См. комм. ко II т. сказок Афанасьева изд. 1938 г. (с. 634). Опущенные в печатном тексте Афанасьева после слов «вынул яичко» (с. 264) фразы: «Стал мыть его и уронил в воду. «Где мой рак, — говорит Иван-царевич, — он бы достал мне яичко!» Смотрит, а рак несет ему яичко; он взял яичко» восстанавливаются по рукописи.

Шкурку («кожурина»).

Чутьем почувствовала.

Бегаешь.

Ко́ник — лавка с коробом в избе, у двери, для поклажи вещей.

Записано в Саратовской губ.

AT 402 + 401 1. По своей структуре этот вариант близок предыдущему, но отличается некоторыми яркими подробностями (приезд Василисы Премудрой в золоченой коляске в шесть лошадей запряженной; гнев царя, вызванный неудачной пляской старших снох).

К словам «обернулась белою лебедью» (с. 266) Афанасьев привел вариант: «кукушкою».

К эпизоду выхода Ивана-царевича к морю (с. 267) дан вариант: «и пошел дальше. Подходит к морю: берега кисельные, вода молоком течет! Тут он наелся, напился, с силами собрался...»

Вариант описания яги (с. 267): «Царевич взошел в избушку, а там лежит баба-яга костяная нога из угла в угол, зубы на полку положила».

После слов «пришлось ему помирать» (с. 267) даны два варианта:

« Вариант 1 : «А, знаю! — сказала баба-яга. — Погоди, она скоро ко мне прилетит в голове искать; как увидишь ее, сейчас хватай. Василиса Премудрая станет в разные виды оборачиваться; смотри же не бойся, крепко держи! А как обернется она веретеном — ты переломи его пополам, брось назад и скажи: было веретено, а теперь вырасти позади береза, а передо мной стань душа красная девица!» Иван-царевич так и сделал: выросла позади его белая береза, а перед ним стала Василиса Премудрая».

Вариант 2 : «Эх, — сказала баба-яга, — если б ты пораньше пришел, то застал бы ее здесь, а теперь надо до завтрева дожидаться». Рано поутру разбудила яга Ивана-царевича и говорит: «Ступай на зеленый луг и спрячься за куст; прилетит туда белая лебедь, будет виться над тобою, ты не оплошай, ухвати ее и держи крепко-накрепко; это она самая — Василиса Премудрая. Коли упустишь — ввек не найдешь». Иван-царевич пошел на зеленый луг и поймал белую лебедь; сколько она ни рвалась, ни билась, не могла вырваться. Говорит ему Василиса Премудрая: «Пусти меня, милый друг! Ты совсем измял мои крылышки. Умел ты найти меня, теперь я твоя повек буду».

Место записи неизвестно.

AT 401 (Превращенная в животное заколдованная царевна) + 569 (Сумка, шляпа и рожок). Ареал устного бытования первого сюжета ограничен в основном европейскими странами и странами Америки (в Америке записывался на французском, английском и испанском языках). В AT учтен также вариант, записанный в Африке. Русских вариантов — 14 (из них 4 в сборнике Афанасьева), украинских — 7. Начало сказки сходно с сюжетным типом 409 A*. История сказок типа 401 и 409 А связана с «Рассказом о Хасибе и царице змей» из «Тысячи и одной ночи» (ночи 483—536) и более непосредственно с рыцарским романом XIV в. Жана д’Арраса о прекрасной Мелюзине, превращавшейся в получеловека-полузмею. В переводе с французского на немецкий роман был напечатан в 1474 г., а в переводе с немецкого на польский — в 1569 г. В России переведен с польского на русский и распространялся в рукописных списках XVII в. — один из них издан в 1882 г. в Петербурге Обществом любителей российской словесности. В петровскую эпоху инсценировка «Мелюзины» шла в театре царевны Натальи Алексеевны. Сюжет отразился также в русских лубочных картинках XVIII—XIX вв. Исследования: Köhler J. Der Ursprung der Melussinensage. Leipzig, 1895; Веселовский А. Н. Собр. соч., т. II, вып. 1, СПб., 1913, с. 31—33; Helgig K. Uber den Ursprung der Melusinensage. — Fabula, Berlin, 1959, H. 3, S. 170—181. Истолкование образа заколдованной царевны как олицетворение освобожденной от зимнего плена весенней природы дал Афанасьев: Поэт. воззрения, II, с. 715. Второй сюжет — типа 569 учтен в указателе AT преимущественно в европейских вариантах, а также в записях, сделанных в Турции, Индии, Индонезии и в Америке у индейцев. Русских вариантов — 11, украинских — 9, белорусских — 4. Формирование сюжета связано со сказками о чудесных дарах типов 563 и 564. Первая русская публикация: Тимофеев , с. 63—103. См. исследование А. Аарне, указанное в примечаниях к тексту № 186. В данном варианте сюжет об обмене чудесными предметами развернут слабо.

Место записи неизвестно.

AT 401 (см. прим. к предыдущему тексту) + отчасти 300 1 (Победитель змея. См. прим. к тексту № 171) + отчасти 400 2 (Царь-девица. См. прим к тексту № 230, более развернутые варианты — тексты № 232, 233). Эпизод полета Ивана купеческого сына внутри лошадиного трупа на огромной Гриб-птице ср. с сюжетом «Золотая гора» ( AT 936* — см. текст № 243 и прим. к нему). В еще большей мере сближается с этим сюжетом тот вариант сказки, на который указал Афанасьев в сноске. Это не случайно: в «Рассказе царицы змей» из «Тысячи и одной ночи» сюжет о чудесной жене-птице слит воедино с сюжетом «Золотая гора». Троекратное ночное противостояние Ивана нечистым во дворце напоминает традиционные восточнославянские сказки о девушке, встающей из гроба ( AT 307 — см. тексты № 364, 366, 367). Сложная по своему сюжетному составу данная и следующая сказки имеют бытовой колорит, связанный с солдатской средой.